"Существенная трудность состоит в том, что между нами очень много различий. Люди разнятся не только своим внешним видом, но и поступками, зачастую чрезвычайно сложными и непредсказуемыми. Среди людей на нашей планете не встретится двух в точности похожих друг на друга. Эти громадные различия усложняют, если не делают вообще невозможным, решение задачи по установлению того общего, что объединяет все различные проявления представителей человеческой расы.
Астрология, теология, философия, психология, литература, социальные науки... – вот те области, в русле которых предпринимались и предпринимаются попытки понять всю сложность природы ЧЕЛОВЕКА - его сущность, характер, поведение..." (Ларри Хьелл, Дэниел Зиглер «Теории личности»)
"На пороге XXI века современная психология оказалась в ситуации, емко передаваемой формулой старых русских сказок: "Поди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что". Эта ситуация разительно отличается от развалин Трои перед грустным Приамом, с которыми образно сравнивал психологию конца прошлого столетия Н. Н. Ланге. В психологии двадцатого века народились свои города, свои психологические страны, свои материки. Одни живут в стране психоанализа, другие - на материках бихевиоризма, гештальт-психологии, когнитивной и гуманистической психологии.
То тут, то там на поверхности моря психологической мысли появляются одинокие острова "психосинтеза", "кросс-культурной психологии", "нейролингвистического программирования" и т. п. На все эти земли есть социальный и личный спрос. И спрос немалый. Куда психологу податься? Будем ли мы чужеземцами на этих островах и материках? Сможем ли пересечь границы между этими, далеко не всегда ждущими вторжений, заморскими психологическими территориями? Не забудем ли мы при всё усиливающейся тяге странствий в столь различных и далеких психологических краях, откуда мы вышли, и главное, поймем ли, наконец, куда идем?
При всей сложности возникшей ситуации, как показывает опыт героев сказок, формула "Поди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что", по сути являющаяся приглашением к инициации, вполне может внушить исторический оптимизм и побудить психологов раскрыть миссию психологии в XXI веке.".
"Не можем ли мы опять сказать, как мы это говорили в 1925-м, 1926-м году, что психология находится в кризисе? Я другой такой науки не знаю, которая была бы так влюблена в свой кризис. Когда бы это ни происходило, мы всегда испытываем нарциссическое чувство наслаждения от того, что ищем будущее и находим варианты, связанные с кризисом. И работа 1926-го года «Исторический смысл психологического кризиса», когда Лев Выготский говорил: «Камень, который презрели строители, надо поставить во главу угла», имея в виду практическую психологию жизни."
"Занимаясь историей психологии, М.Г. Ярошевский обратился к анализу причин распада некоторых психологических школ и течений. При этом выяснилось, что их создатели оказались ориентированными на один относительно изолированный, заведомо приоритетный для исследователей психологический феномен (к примеру, бихевиоризм положил в основу своих взглядов поведение, действие; гештальтпсихология – образ и т.д.). Тем самым в ткани психологической реальности ими имплицитно была выделена якобы одна инвариантная "универсалия", ставшая основанием для конструирования соответствующей теории во всех ее ответвлениях. …До сих пор ни одна из общепсихологических теорий не могла заявить о себе в качестве теории, действительно общей по отношению к совокупному психологическому знанию и условиям его обретения. Теоретическая психология изначально ориентирована на построение подобной системы научного знания в будущем."
"Развитие психологии как самостоятельной науки, специализация знаний привели к тому, что психологи сейчас знают очень много о конкретных психических процессах и состояниях, функциях и механизмах, но крайне мало — о самом человеке...
Аналитически расчленяя структуру исследуемого, психология изучила и описала огромное число специфических, частных феноменов. Однако при этом оказалось, что ни один из объяснительных принципов, ни одно из обобщений, сформулированных психологами в ходе такого натуралистического изучения психики человека: от «ассоциации» и «либидо» до «гештальта» и «предметной деятельности», не может вместить в себя всего многообразия научных данных, не может стянуть все более и более расходящиеся «швы здания психологической науки» (А. Н. Леонтьев). Несмотря на все усилия теоретиков, психология продолжает буквально тонуть в собственных знаниях, не может осуществить прорыв от частного знания к всеобщему, из плана феноменологии частичного человека в план онтологии его сущности."
"Что касается фундаментальных проблем психологии, то они затрагивают самые основы психологии и несмотря на неоднократные попытки их решения, так и остались нерешенными, в силу чего и получили название фундаментальных. И сейчас мало кто осмеливается взяться за их решение. По мнению В. М. Аллахвердова, это объясняется тем, что просто «никто не знает, как их решать» (!).
Неудачи в попытках решения фундаментальных проблем психологии обусловливаются, на наш взгляд, недостатками в формулировках их исходных теоретических положений, среди которых можно выделить: излишнюю обобщенность; тавтологичность; научную необоснованность; логическую несостоятельность (противоречивость); метафоричность..."
"Кто же не знает, что «психология» в переводе с греческого есть «учение о душе»? Однако каждый, решившийся углубиться в психологические сочинения и учебники с целью узнать нечто о душе человеческой, будет разочарован и озадачен: не только знаний и размышлений, но и самого-то слова «душа» он в них, практически, не найдет».
«В начале ХХ века потеря психологией души рождала споры, недоумения, сожаления. Ныне же — столетие спустя — положение давно стало рутинным, привычным и, практически, никого из психологов уже не задевает, не тревожит, что их наука, вопреки своему названию, вовсе не о душе человеческой. Но если профессиональные психологи уже вполне смирились и вытеснили, забыли исходное назначение своей науки, то люди со стороны (как раньше говорили — «публика») по-прежнему обманываются словом и ждут от психологов прояснений, глубин, откровений именно о душе человеческой."
"… Определение нормы относится к числу, наверное, самых не любимых вопросов, который стараются по возможности обойти. Когда же избегнуть этого уже нельзя, то все продолжает сводиться в конечном итоге либо к статистическим критериям (быть таким, как большинство), либо к адаптационным, гомеостатическим критериям (главное – хорошая приспособляемость, уравновешенность со средой), либо к негативным критериям (пока явно не болен, то здоров) и т.п.»
«… Решение спора возможно, на наш взгляд, только при условии разведения, различения понятий "человек" и "личность". Отечественная психология, сделавшая столь много для различения понятий "индивид", "личность", "характер", "индивидуальность" и т.п., прошла почему-то мимо этого, столь принципиально важного вопроса. … В свою очередь, личность необходимо разделять, разводить с "психическим", на чем настаивал А.Н. Леонтьев, говоря о "личностном" как об особом "измерении"."
"Большинство существующих типологий личности остались классификациями, построенными по разным (случайным, частичным и т. д.) основаниям, поскольку не удалось выявить причины возникновения, движущие силы развития и условия изменения того или иного типа. Последнее возможно только через раскрытие диалектики социального и биологического, индивидуального и общественного, диалектики общего, особенно, единичного.
...Очевидно, построение типологии потребует выявления новых, более существенных модальностей. Возможно, что современная психологическая наука еще не доросла до построения типологии. Однако в свете требований системного изучения личности поиски такой типологии, попытки ее построения, несомненно, приведут к большей интеграции психологических знаний о личности"...
"Однако идея типов личности, наличия более-менее устойчивых корреляций между качествами внутри каждого типа, потребность в отнесении себя к тому или иному типу с целью самопознания и т.д. волнует и будоражит."
«Основная проблема заключается в том, что ни практики, ни теоретики психотерапии не пытаются рефлексировать целостную картину психической реальности человека. В психотерапии отсутствует восприятие целостной картины психической реальности, которая проявлена на всех уровнях - от биологического до духовного».
«У современной русской психологии в этом аспекте существует три возможности:
- перекрасить одежды старой психологии, обновив некоторые формы и препарировав совсем сгнившие части тела;
- усыновить (удочерить) какую-нибудь западную психологию в качестве духовного единоутробника;
- родить свою психологию с душой и с духовностью»
По первым двум пунктам здесь более или менее понятно- примерно в таком направлении наша современная психология и движется в последнее время... А вот что касается 3 пути, то профессор Козлов В.В. по этому поводу высказывается следующим образом:
«Что касается возможности рождения “психологии с душой”, то, на наш взгляд, эти роды должны и могут состояться как некий срединный путь между первым и вторым вариантом. Именно на стыке переосмысленной российской психологии и трансформированной через русский менталитет западной психологии может родиться новая психология, имеющей предметом душу человека, а не психические процессы, поведение, деятельность, установку или что-то другое. На уровне синтеза двух направлений, вариантов, образовался интеллектуальный бульон, из которого, надеюсь, через некоторое время, выкристаллизуется новая психология. Методологические сумерки, которые сгустились над российской психологией, не дают больших надежд и оптимизма в отношении быстрого и безболезненного рождения жизнеспособной, здоровой духовной психологии. Человек не живет, а собирается жить завтра. Для человека важно не только то, где, как, с кем, в каких условиях он живет. Важнее перспектива. Важны базовые смыслы человеческого существования. К великому сожалению психология без души не может дать на них ответ»…
"Я устал оттого, что можно назвать душевной эмпирикой. Это бахтинский термин. Скорее даже — бездушная эмпирика. Мы
раздробили психику на огромное количество функций. Это замечательно для исследований. Кто-то погружается в пороги, кто-то
в блоки кратковременной памяти, кто-то еще куда-то. И, по Леонтьеву, происходит сдвиг мотива на цель.
Этот горох даже не извлеченных от реальной жизнедеятельности процессов, а отвлеченных от нее, никак не собирается в некоторое приблизительное целое. Мне кажется, что приближение к душе окажется средством интеграции того огромного материала, который накоплен в психологии. Возьмите «Введение в психологию» Аткинсона. Это гигантская книга, объемом 70 печатных листов, где ты не понимаешь связи между фактами, изложенными в разных главах и параграфах. Опять я скажу словами Андрея Белого: «Мы имеем дело с некоторым роем, а не строем». Желание привести этот рой в какой-то относительный порядок и заставил меня обратиться к теме души."
Глядя на нынешнюю психологию, трудно поверить в то, что XXI век станет веком психологии. Хочется надеяться, что в XXI в. люди будут более разборчивы и менее легковерны, чем сейчас, будут больше верить себе (и в себя), чем самозванным харизмейкерам и дехаризмейкерам, тестологам и формирователям личности, формирователям творческих способностей, проектантам деятельности, ловцам душ и т.д. и т.п.
Разве что появится психологический Альберт Эйнштейн или хотя бы Зигмунд Фрейд.
Маловероятно, что XXI век станет веком психологии: слишком трусливые люди идут в академическую психологию (не говорю, что глупые), они ищут там убежище от тех грозных социальных явлений, которые их пугают, они пытаются укрыться в "башне из слоновой кости " от массовых психозов, от культа насилия, разврата, наркомании, от всех подлостей общественной жизни, которые психологи предпочитают даже не изучать, а не то что бороться с ними.
... Если психология таких аргументов не представит, ее место останется рядом с поваренными книгами и сборниками "женских советов " о том, как похудеть, выводить угри на лице и предотвращать беременность (а такая тенденция отчетливо просматривается уже сейчас).
...Будущее только за синтетическими и конструктивными психологическими направлениями и научными школами, т.е. не замкнутыми в рамках традиционных школ (бихевиоризм, психоанализ и т.п.) и пытающимися не только изучать, но и конструировать психическую реальность...
...Тот, кто предложит серьезные интегративные концепции, скорее всего вовсе не будет копаться в анализе предшествующих парадигм, выйдет в поле широкой системной междисциплинарности и вовсе не будет настаивать на том, что он является психологом в узком смысле. Кроме того, таких авторов (даже состоявшихся, не говоря про тех, кто не продвинется дальше попыток создания концепции) будет много.
Мне представляется, что многое будет зависеть от нас самих, т.е. от психологов. Теперь все больше научных проблем закономерно становятся комплексными, междисциплинарными, отчасти даже общенаучными. А потому психология все более энергично "работает " как бы на стыке с другими науками - физиологией, социологией, информатикой, математикой и т.д. Это не печальная необходимость, а счастливая возможность для дальнейшего плодотворного развития, но только при одном условии: если каждая из наук в столь дифференцированной и вместе с тем единой, постепенно интегрируемой системе выделяет и осознает свой специфический предмет исследования.
В XXI в. психологи начнут постепенно осознавать всю тупиковость и пагубность методологии классической науки и предпримут попытки ее радикального преобразования. Интеллект - лишь частная форма жизни. Практика жизни - вот Демиург "наук о человеке ", в том числе и психологии.
Становление подлинной психопрактики, как науки целостного и полноценного бытия в психике человека во всей его интегральности, спонтанности, красоте и творческой мощи неразрывно связано с пересмотром функции и роли теории (мифа) в деятельности самого ученого. Всякая теория имеет смысл ровно настолько, насколько она способна активизировать (фасилитировать) позитивную практику жизни. Никакая теория не должна быть знанием о человеке и его жизни, не должна понимать, объяснять, предсказывать и определять человека и его жизнь (?). Единственная осмысленная функция теории - помогать жизни конкретного человека. Сама профессиональная роль человека "ученого " (знатока, эксперта, референта, авторитета) неизбежно трансформируется в личностную позицию человека "опытного " (фасилитатора, лидера и мастера жизни). В сравнении с психопрактиком ученый-психолог, как человек, психологизирующий жизнь, станет со временем смешон и жалок.
Вопрос о наступлении психозойской эры скрыто содержит в себе ответ, выдающий стремление самих психологов принять желаемое за действительное. Все мы, безусловно, за то, чтобы роль психологии в общественной жизни существенно повысилась. Для этого делается многое. Порыв есть, но за ним не всегда следует прорыв.
Может ли психология сегодня предложить обществу нечто такое, чтобы ее востребованность превысила меру востребованности других областей знания или, по крайней мере, может ли она осуществить такой прорыв в своем развитии, который бы заставил общество оценить лёгшие в основу этого прорыва научные усилия как большое открытие в плане познания человека?
В значительной мере рост спроса будет зависеть от того, сумеет ли психологическая наука наметить пути проникновения во внутренний мир человека и изучить этот мир достаточно для того, чтобы с определенной вероятностью предсказывать его поступки. Но это задача, так сказать, глобального масштаба. Практика же подсказывает необходимость обращения к более конкретным задачам...
В первом случае их назначение - систематизация накопленных результатов, во втором они служат индикатором положения дел с исследованиями в психологии: чем больше метатеорий, тем ближе состояние науки к застою. Нетрудно полностью погрузиться в схоластику, пытаясь вычислить, "сколько чертей поместится на кончике иглы ". То, что обсуждение методологических или просто теоретических вопросов стало немодным, видно хотя бы по нашему журналу: рубрику "Теоретические исследования " заполнять практически нечем.
Условие наступления психозойской эры - повышение психологической культуры общества в целом, предполагающее понимание и принятие психологии как реальности не менее значимой, чем, например, экономика. Понятие психозойской эры я трактую в частности и в том смысле, что, возможно, не теперь, а в достаточно отдаленном будущем человечество подойдет к тому, чтобы оценивать качество жизни не по продуктам технического прогресса, обеспечивающего все более высокий уровень физического комфорта и безопасности, а по психологическому самочувствию каждого представителя общества.
Психозойская эра наступит только тогда, когда человек осознает, что его приоритетной целью должен стать не технический прогресс, во имя скорейшего неостановимого продвижения по которому он поступается многими человеческими достоинствами, а сам человек как таковой - с его внутренним миром. Будет ли это когда-нибудь? - на этот вопрос я, к сожалению, не могу дать утвердительного ответа...
Изучение природных основ психики останется прерогативой психологии наряду с другими областями именно научного знания - биологией, физиологией, нейропсихологией и пр...
Не будем никогда забывать, что главное в этой жизни - ЧЕЛОВЕК...
И психология, как главная наука о Человеке, будет главной наукой и этой жизни, если станет по-настоящему наукой для людей, для Человека. В 20-м веке такое движение началось, в 21-м продолжиться на новом уровне только при своем кардинальном становлении и развитии.
"В настоящее время синтез знаний о человеке выдвигается “в разряд глобальных первопроблем цивилизации”. Философский энтузиазм и эвристическая аргументация несколько ослабляют давний скепсис относительно единой науки о человеке, однако на пути оптимистического интегрирующего гносеологизма выступает едва ли преодолимым препятствием проблема выбора объединяющего единого смыслового основания. Таковое предположительно можно видеть, например, в триадах “биосоциокультура”, “сома-психея-пневма”, “индивид-индивидуальность-личность”, в иерархии ценностей “материальное-интелектуальное-духовное-сверхъестественное”, в фильтрах “очистительного” инстинкта в оригинальной концепции происхождения культуры М. Эпштейна и т.д. Но ни одна из названых и иных триадных, тетрадных и прочих когнитивных опор не может, как оказывается, при проверке на интегративность и “комплексность”, притязать на статус универсального основания для полного и целостного познания человека. Усложняет эту проблему также обилие признаков и слов с размытостью смыслов, которые отражают свойства человека.
... Можно сделать допущение, что проблема единой науки о человеке – это проблема маргинальная, и потому не требущая интеллектуального синергийного штурма..." (вот здесь, я думаю, в точку...)
"Едва ли не общим местом психологических работ последних лет является либо откровенное признание, что у нас до сих пор нет общепсихологической теории личности, либо прямой переход от признания важности изучения личности к рассмотрению отдельных его аспектов, минуя вопрос о возможности создания общей теоретической конструкции. Как нам уже случалось об этом упоминать, видный специалист в области личностной проблематики Л.И. Божович еще в 1968 г. писала о том, что «в советской психологии до сих пор еще нет достаточно разработанной, единой психологической концепции личности и ее формирования».
Изменилось ли положение в настоящее время? За эти годы изучение личности далеко продвинулось, накоплен большой эмпирический материал, предложен ряд новых подходов к пониманию ее развития, места в системе межличностных отношений, соотнесения биологического и социального, соотношения личности и индивидуальности и т.д. Но все эти подходы (взгляды, представления, концепции) могут в лучшем случае рассматриваться как «теории среднего уровня» (отдельные концепции), не претендующие на охват психологии личности как единого предмета исследования. Все они схватывают лишь отдельные стороны личности и, будучи при этом не соотнесенными друг с другом, могут менее всего претендовать на положение единой теории личности. Вопрос, таким образом, остается открытым..."
Созревая, науки развивают интегрированные теории. В клинической плоскости одним из доводов в пользу общей теории является значимое объединение различных соперничающих теорий - например, в использовании единых клинических техник, а также признание того, что клинический успех зависит от межличностных факторов (ср.: Beitman, 1989; Pulver, 1993). Артур Стаатс (Staats, 1981, 1991, 1996) утверждает, что в психологии пора разработать единую теорию. По его мнению, все науки развиваются от разобщенности к единству, как это наблюдается, к примеру, в физике. Он говорит, что для психологии пришло время заняться поиском связующих звеньев между явлениями, которые сегодня объясняются разнородными теориями, и настаивает на большем уважении альтернативных точек зрения, побуждающем к наведению мостов между различными концепциями.
Было предпринято несколько попыток объединения теорий. Например, Доллард и Миллер сочетали психоанализ с теорией научения, после чего многие бихевиористы отстаивали бихевиоризм как унифицирующую парадигму для всей теории личности вообще (ср.: Ardila, 1992).
Изучалось и то общее, что содержится в психоанализе и теории личностных конструктов (Warren, 1990), в адлерианской индивидуальной психологии и бихевиоризме (Pratt, 1985), а также в теориях Эриксона и Келли (Neimeyer & Rareshide, 1991). Современная психодинамическая теория, которая описывает бессознательные аспекты межличностных отношений, вызывает неизученные последствия для ныне популярных социально-когнитивных теорий (Westen, 1991), а многие открытия, сделанные в ходе лабораторного исследования памяти и эмоций, имеют точки соприкосновения с клиническими озарениями, сформулированными Фрейдом и другими теоретиками психоанализа (Westen, 1996).
Эти совпадения по-прежнему не могут создать законченную картину интегрированной психологической теории, но такие исследования могут продвинуть дисциплину в направлении большей интеграции, благодаря тому, что все большее количество ученых, занимающихся изучением личности, дерзают выйти за рамки узких парадигм и шире взглянуть на эмоции, ранний опыт, человеческую самооценку и т. д.
В июне 2003 года в Институте человека РАН состоялось очередное заседание методологического семинара "Многомерный образ человека". Заседание было посвящено методологическим и историко-философским вопросам комплексного, междисциплинарного изучения человека.
В. Г. Борзенков. С моей точки зрения, положительный ответ на вопрос "Возможна ли единая наука о человеке?" обусловлен положительным ответом на все предложенные для обсуждения группы вопросов. В какой стадии находится наука рубежа XX-XXI веков? В стадии непрерывного обсуждения этих вопросов. Решающие шаги в этом направлении сделаны, и сегодня не только вопрос о единой науке о человеке обрел смысл, но и такая единая наука начинает функционировать. Реально единая наука о человеке уже существует, только она не отрефлектирована на должном уровне специалистами.
Современная картина мира -реальная предпосылка для единой науки о человеке. Во-первых, это данные микро- и макрофизики, современная физико- астрономическая картина мира: Вселенная, возникшая в результате Большого взрыва и развивающаяся как единое целое. Во-вторых, это сформулированный совсем недавно антропный принцип. В-третьих, есть все основания считать, опираясь на данные современной науки (здесь я не соглашусь с Б. Г. Юдиным), что самые тонкие особенности человека как именно свободного и духовного существа укоренены в его уникальной биологии. Человек - это особое, уникальное создание природы, вырвавшееся из ее лона на свободу. Что касается методологии, то эта часть наименее отработана в современной науке. Сейчас к этому прилагаются усилия...
Чётко...
Для того, чтобы объяснять все психическое, и все индивидуальное, что происходит с нами в реальной жизни, современная, единая, инновационная ТЕОРИЯ ЧЕЛОВЕКА (не личности, не субъекта, а именно человека) на уровне глубокой, развернутой, целостной системы должна выполнять 3 СВОИ ОСНОВНЫЕ ФУНКЦИИ:
1) объяснять, что есть, как устроена и как функционирует человеческая психика (отправная точка любой продвинутой теории человека - центр всей системы категорий);
2) объяснять, где и в чем психика одного может отличаться от психики другого (вопрос индивидуальности, продвинутой типологии);
3) совместить все психические механизмы и процессы, которые они осуществляют, с реальными жизненными, социальными проявлениями человека и наоборот..., т.е. инновационная теория человека должна быть максимально приближенна к реальности, а не отдалена от нее..., иначе, как всё объяснять? (что происходит с людьми в этой жизни во всем своем бесконечном многообразии) - одна из основных задач научной психологии...
То, что есть Человек и то, что происходит с Человеком в этой жизни подчиняются одним законам - если эти законы четко определить, то в объяснении тех или иных явлений, которые происходят с человеком не будет никаких проблем... - все просто там, где есть хорошая система и все сложно там, где такой системы нет…
"Страшны не кризисы, а социальные катастрофы, разрушающие науку, страшны философы, подписывающие смертные приговоры ученым и поэтам, страшны ученые (в их числе и психологи), решающие научные проблемы с помощью ЦК КПСС"...
"Строго говоря, ни идеи, ни тем более отдельные области знания нельзя запретить, поместить в концлагерь или расстрелять. Можно затормозить их развитие, но на короткое время..."
"А.Н. Леонтьев любил повторять, что у любой теории есть два пути: либо быть сданной в архив в неизменном виде, либо служить основой для построения другой, более адекватной теории. Появится ли такая теория в ближайшие 20 лет, предсказать нельзя, планировать ее создание - тем более. Что будет в середине XXI в. и в его второй половине, остается только гадать..."
"Почему нет такой научной теории, которая не вызывала бы противодействия со стороны ученых, обладающих не меньшей приверженностью научным идеалам и не меньшей "силой" логического мышления, чем ее автор?
История подтверждает правоту высказывания Джемса о судьбе некоторых научных идей: сначала их считают бессмысленными, затем, может быть, правильными, но несущественными и, наконец, настолько важными, что вчерашние противники этих идей утверждают, будто они сами их изобрели. Достаточно хорошо известно, что многие идеи при своем зарождении воспринимались как нелепые и антинаучные. Адекватную оценку они получали лишь впоследствии.
Причины невосприимчивости ученых к открытиям и идеям своих коллег требуют специального анализа. Иногда, чтобы адекватно оценивать новую идею, нужно преодолеть сложившиеся стереотипы. Это требует интеллектуального напряжения, означающего не только логическую, но и мотивационную перестройку. Существует, вероятно (пока неизученное), и определенное "время реакции" для восприятия нового представления. Очевидно, здесь мы сталкиваемся с психологическими, а не логическими факторами. Ведь противникам новой идеи нельзя отказать в следовании логическим нормам, в строгости аргументации.
Поскольку конфронтация и оппонирование происходят в зоне, которую контролирует научное сообщество, вершащее суд над своими членами, ученый вынужден не только учитывать мнение и позицию оппонентов с целью уяснить для самого себя степень надежности своих оказавшихся под огнем критики данных, но и отвечать этим оппонентам.
Очевидно, что скрытая полемика приобретает наибольший накал в тех случаях, когда выдвигается идея, претендующая на радикальное изменение устоявшегося свода знаний. И это неудивительно. Сообщество должно обладать своего рода "защитным механизмом", препятствующим "всеядности", немедленной ассимиляции любого мнения. Отсюда и то естественное сопротивление сообщества, которое приходится преодолевать каждому, кто притязает на признание за его вкладом в науку новаторского характера.
Выготского можно было бы назвать гениальным оппонентом. Он владел удивительным умением критически разбивать каждую теоретическую конструкцию, обнажая как силу, так и слабость ее прорывов в непознанное."
Почему у нас так "любят" старое и никак не относятся к новому?
Представим, что если бы кто-то где-то откопал древнюю-предревнюю рукопись, где было бы описано какое-то знание о человеке... - то это наверняка была бы наикрутейшая сенсация, причем возможно мирового масштаба (как подать). Нашедший эту рукопись в миг бы прославился на весь мир, журналисты и телеканалы прямо бы трубили об этом… Причем до конца бы и не было понятно, стоящая ли это по-настоящему вещь или ерунда какого-то древнего (времен Сократа, Аристотеля и Гераклита) мыслителя… На исследование выделили бы "миллиард", создали специальную лабораторию, начали бы копать, расшифровывать, кто-то бы этому посвятил свою жизнь, выступал на конференциях, ему бы аплодировали и он был бы этим очень горд… жизнь удалась...
И почему мы встречаем такое безразличие к современным научным психологическим теориям?
Нет достойных трудов? Или надо хорошо вложиться, чтобы успешно все продвинуть?
Современный мир - современные тенденции... при особом желании пропиарить и продвинуть можно ВСЁ!
Похоже нужно ждать не "Эйнштейна" в психологическом мире, а "Ломоносова", который не просто что-то серьезное создаст, но и придет, пробьет ... и продвинет...
Все самое интересное, важное из мира психология и сферы NRPSY
ГЕРАКЛИТ ЭФЕССКИЙ...
Читать подробности...
То, до чего супер крутые современные ученые только доходят, обычные уже ДАВНО дошли - 2.6 ТЫСЯЧ лет назад...
И где у нас находится наука?
ПСИХОЛОГИЯ XXI ВЕКА: ПРОРОЧЕСТВА И ПРОГНОЗЫ
Читать подробности...
Журнал "Вопросы психологии" 1999
Мы уже плотно в 21 веке - сбывается или нет?
