E-mail: info@nrpsy.ru | WhatsApp +7 (960) 192-0102 | Russia  
НАБОР В ТРЕНИНГ-ГРУППУ ОНЛАЙН ШКОЛЫ

36 китайских стратагем

СТРАТАГЕМА № 25
Обмануть императора, чтобы он переплыл море

36 стратагем - Харро фон Зенгер

Когда прямые методы не действуют - Надо что-то придумать...!

СТРАТАГЕМА № 25.
Выкрасть балки и подменить колонны, не передвигая дома

Тайно меняйте внутреннее содержание, не касаясь внешней формы - внесите по-разному хаос и сумятицу во вражеский стан, как прямыми силовыми действиями, так и различными обманными манёврами, рассеивая или деморализуя армию противника, устраняя и/или заменяя ее ключевые фигуры.
В маркетинге: создавать иллюзию высокого качества товара «Вывесить на витрину баранью голову, а продавать собачатину».
В юриспруденции: использование лазеек в недоработанном законодательстве, формально следуя «букве» закона, но не его духу (формализм).
В торговле: продажа контрафакта под маркой известного производителя.

Современное китайское чтение: Toy / лян / хуань / чжу

Перевод каждого иероглифа: Выкрасть / балка / подменить / колонна

Связный перевод: Выкрасть балку и подменить колонны (заменить гнилыми подпорками)

Сущность

1. а) Не меняя фасада здания, удалить внутри несущие опоры строения; лишить дело его сути, оставив одну видимость (фасад); выжать все соки из тела и лишить его духа, оставив само тело невредимым; б) не меняя фасада здания, поменять внутри несущие опоры; не изменяя внешнего вида вещи/понятия/идеи, тайком изменить их содержание/суть; сокрытие переиначивания, переделки, искажения идеи, идеологии, представления; внешне все оставить по-старому, полностью переделав внутри; что-то ухудшить, подделать так, что внешне ничего не будет заметно. Стратагема перелицовки.

2. Поменять «балки» и «колонны», удалив все строение и заменив его внешне похожим зданием с иным исходным чертежом.

3. С помощью размера и внешнего вида упаковки вводить в заблуждение относительно того, что там находится; упаковка, не соответствующая содержимому. Стратагема обманной упаковки

«[Он мог] голыми руками бороться с дикими зверями», — пишет Сыма Цянь в своих Исторических записках

[гл. 3:

Сыма Цянь.

Исторические записки, т. 1, 2-е изд., 2001, с. 175] о телесной мощи Чжоу(-синя) (1174–1112 гг. до н. э.), последнего правителя династии Инь (ок. XIV–XII вв. до н. э.). «Записи о правителях из поколения в поколение»[335] цзиньской эпохи (265–420) добавляют: «Чжоу мог перетянуть одной рукой девять быков; пока он поддерживал крышу дома плечом, можно было сменить опорные балки» [ «чжоу дао е цзю ню, фу лян и чжу»]

[там же, с.

295]. Пожалуй, это древнейшее упоминание выражения стратагемы 25. На самом ли деле последний правитель династии Инь мог обеспечить смену опорных балок или этот образ служил авторам приведенных отрывков для подтверждения физической мощи Чжоу, нам не особенно важно. Однако Шэнь Юэ (441–513) использует в одном из распоряжений, составленных для лянского императора У-ди (464–549, правил с 502 г.), образ «укрепления опорных балок для смены столбов без привлечения плотников» для описания тогдашнего беззакония. Со ссылкой на династийную хронику «Книга южной Ци» [ «Нань Ци шу»], составленную Сяо Цзысяном (489–537), сочинитель Пин Буцин (1832–1896) сообщает в своих «Россыпях, собранных за [пологом] заката» [ «Ся вай цзюнь се»]: «Дом покосился из-за прогнивших опор, но возводить новый накладно. И тогда рядом с прогнившими столбами под крышу для ее подпорки подводят новые столбы. Они должны быть длиннее старых опор, иначе те не удалить. Затем меняют прогнившие опоры. В народе это называют «выкрасть балки и подменить столбы».

Выражение для стратагемы 25 имеет, таким образом, исходно строительную подоплеку. Она характеризует процесс, который на Западе в новейшее время именуют «перелицовкой», «перепланировкой» (Auskernung) (не путать со «сносом», «расчисткой» в смысле разгрузки густо застроенного городского квартала).

25.1. Здания без души

«Раз за разом убирали новые жильцы все то, что прежде отличало здание: замечательный овальный читальный зал, бывший общедоступным центром и символическим сердцем библиотеки, «расчистили» и тем самым разрушили; от совершенно-функциональной и вместе с тем эстетически выверенной внутренней архитектуры остались лишь противопожарные стены и дубовые панели окон фасада. Все встроенные элементы (лестницы, шкафы, полки вдоль стен, ряды откидных сиденьев, каталожные ящики), как и примыкавшая к залу галерея, были выкорчеваны; даже знаменитый световой проем в потолке лишили его тонкой внутренней отделки…» — так описывается перепланировка здания Научно-культурной библиотеки Варбурга, впервые открывшей свои двери для посетителей 1 мая 1926 г. (Михаэль Дирс (Diers). «Доброму европейцу посвящается: отвоеванный дом Варбурга в Гамбурге». Новая цюрихская газета,

16–17.09.1995, с. 65).

«Переделка», или — используя более новое слово — «перепланировка», домов случалась в Центральной Европе и в XIX веке, а после Второй мировой войны в ходе восстановления разрушенных городов и зданий стала повсеместной.

Жить в старом доме теперь опять стало модным. Однако при этом никто не хочет отказываться и от современных удобств. «Туалет не должен находиться на лестничной площадке, а здесь надо расположить ванную». Печное отопление, для которого нужно таскать из подвала уголь, уже не отвечает духу времени. Подобные требования вынуждают к обширной перестройке, к изменению исходного плана здания. Желание жить в старом доме на современный лад зачастую влечет за собой единственно приемлемое решение — перепланировку. О «перепланировке» говорят, когда удаляют внутреннюю отделку помещения и по-новому перегораживают помещения, то есть целиком расчищают здание изнутри, оставляя лишь стены дома и крышу. Так что перепланировка означает перестройку или новостройку при сохранении фасада здания. Поэтому, если смотреть снаружи, можно подумать, что перед нами старинный дом, но стоит переступить его порог, как мы увидим полностью принявшее современный облик внутреннее убранство с лифтом, звукоизоляцией, кондиционерами, электрическими плитами, тройным остеклением, гаражом внизу и т. д.

Опасность перепланировки не оспаривают и специалисты. Так, после перепланировки строений в старой части Цюриха появились такие словечки, как «Цюрих — Диснейленд» и «Цюрих — только с виду Цюрих» (Дитер Нифергельт (Nievergelt) [Ред. ], Sanierung von Bauten in der Altstadt: Pinselrenovation kontra Auskemung

(«Оздоровление построек в Старом городе: ретушевка против перепланировки»). Нидертойфен, 1986, с. 5). За этим скрывается тревога за здания, после перепланировки «лишившиеся своего духа», и понимание того, что Старый город лишь тогда имеет право так называться, когда и за фасадом сохраняются следы истории. Перепланировка ведет к «прискорбной утрате содержания, к чему-то ненастоящему», иногда даже поговаривают о «потемкинских деревнях» [см. стратагему 29], как сказал Томас Вагнер, мэр Цюриха (там же, с. 11), или о «ряженом сооружении» (Георг Мёрш,

Aufgeklarter Widerstand: das Denkmal als Frage und Aufgabe

(«Объявленное сопротивление: памятник как требующая решения задача»). Базель, 1989, с. 63).

Против перепланировки говорит тот факт, что здание всегда образует определенное единство, и сохранение только внешнего облика не может нас удовлетворять. Удивительно, но вместе с перепланировкой исчезает своеобразное очарование умиротворенности, ощущение особого уюта старого дома со всеми его закоулками. Старый дом имеет свою историю, которую может нам поведать. И какой контраст являют зачастую безликие и своими строгими геометрическими очертаниями наводящие тоску новостройки. Для Георга Мёрша, профессора архитектуры Федеративной политехнической школы Цюриха, перепланировка — это воплощение псевдонаучного тезиса «наружная краса вся на виду и являет собой историко-культурную ценность, а поэтому достойна сохранения, внутреннее же убранство сокрыто и трудно воспринимается эстетически, а поэтому вполне может быть удалено». Что до восприятия людей, то они «зачастую чувствуют себя обманутыми, ограбленными» (Нифергельт, с. 21), тем более что «при виде любого здания, старинного на вид, приходится опасаться подделки» (Мёрш, 1989, с. 66). Люди нуждаются в зримых, вещественных свидетельствах прошлого, несущих в себе дух былого. Эти следы прошлого придают нашим мыслям и чувствам широту и глубину, духовно обогащая нас. А что же происходит при перепланировке?

«Всякого, наблюдавшего подобную внутреннюю ломку, охватывает оторопь при виде того, как сносят добротные стропила, крепкие балочные перекрытия, надежные лестничные клетки с витыми перилами, паркет, обшивку из цельного дерева, резные двери, лепные потолки и старую фурнитуру. [Стираются] черты дома и следы его обитателей, следы, накапливавшиеся десятилетиями и связующие прошлое и настоящее, следы, запечатленные во всем облике дома и лишь совокупно придающие значимость величественному фасаду. Почти всегда вместе с этими следами… наряду со значимостью для нашей памяти всего внутреннего содержания старого дома исчезает и технически безупречное и полезное внутреннее содержимое дома вроде добротности, удобства починки даже для людей несведущих, технической понятности даже для детей, возможности изменений, но неспешных, идущих в ногу с нашей собственной жизнью» (Нифергельт, с. 21 и след.; Мёрш, с. 62). Пока перепланировка будет уничтожать сам принцип строительства старинных зданий, столь не похожий на современный, она «будет представлять собой лишь особо разительный пример полной своей несостоятельности» (Нифергельт, с. 26).

25.2. Отошедшая на задний план охрана памятников

Многие старые постройки, особенно в немецких городах, отличаюется обширностью смежных с соседними зданиями площадей, то есть превышением установленных современным законом линий застроек, избытком защитных лесонасаждений. Однако после сноса такое же использование земельного участка для новостройки уже невозможно. Поэтому сохранение внешнего вида, подправленный фасад, заново воссозданный внешний облик — все это зачастую служит тому, чтобы продемонстрировать «сохранение памятника», хотя в действительности перед нами новостройка. Злоупотребления под видом охраны памятников все чаще вызывают общественное негодование: вместо того, чтобы по меньшей мере получаемую отдачу от земельного участка, где расположен памятник, сделать залогом его полного сохранения, пренебрегают целостностью самого памятника, просто прикрываясь им «для незаконного строительства». Тем самым обесценивается само понятие памятника. (Георг Мёрш,

Объявленное сопротивление.

Базель, 1989, с. 60). Так, истинным основанием для «сохранения» подвергшейся перепланировке гостиницы в Цюрихе стало то обстоятельство, что при полном сносе здания пришлось бы придерживаться существующих ныне строительных норм. Сохранение внешней стены позволило их обойти (Мёрш, с. 63, 65).

Таким образом происходит двойное выхолащивание: как самого сооружения, так и понятия «памятник».

25.3. Иные лики стратагемы перелицовки

Как устоявшаяся архитектурная мера перепланировка, разумеется, представляет собой не стратагему, а вполне обыденное дело. «Слово «перелицовка», давно вошедшее в обиход, некогда вызывавшее споры, ныне стало приевшимся понятием». Эти строки написал мне 2.09.1998 г. один профессор истории зодчества и искусства Федеративной политехнической школы Цюриха. И все же строительная перепланировка, как она представляется своим критикам, выказывает заметное сходство со стратагемой 25, с той существенной оговоркой, что сама стратагема приложима ко многим случаям жизни, будь то разборка автомашины на запчасти или перепрофилирование фирмы. Даже манипулирование информацией продажными журналистами китайцы обозначают посредством стратагемы 25

(Газета особого района Шэньчжэнь [Шэньчжэнь тэцюй бао],

29.10.1994).

«Балки» и «колонны» в выражении для стратагемы 25 выступают образами немногих, но важнейших составных частей того или иного предмета. Например, под ними могут подразумеваться «существо», «содержание» или «сущность» некой вещи. «Сущность — это свойство, отличающее одну вещь от другой. Стоит тайком изменить сущность (суть) вещи или подменить ее, и первоначальной вещи уже нет. Даже при всем ее сходстве с подлинником в действительности перед нами нечто совершенное иное. «Тайная, подспудная подмена сущности и представляет собой наиболее полное выражение стратагемы 25, — пишет исследователь стратагем Юй Сюэбинь. — Форма — это то, что бросается в глаза, тогда как содержание не столь явно выступает наружу, — развивает он далее свою мысль. — Такое положение и позволяет тайком подменить содержание вещи. Ведь изменение содержания при сохранении внешней формы обычно распознать бывает нелегко, хотя подмена внутренних определяющих составных частей той или иной вещи со временем сказывается на ней решительным образом».

В военном отношении «балки» и «колонны» означают главные силы противника. Стоит удалить из дома балки и столбы, и он рухнет. Стоит убрать из войска его костяк, и оно развалится. Военное применение стратагемы 25 нацелено на то, чтобы, к примеру, постоянной сменой дислокации собственных сил или обманным маневром вынудить противника так отодвинуть свой костяк, чтобы все войско утратило устойчивость, рассыпавшись на несколько обособленных более слабых частей. Это соответствует правилу «расколоть ряды противника». Самим же тем временем собрать свои силы в кулак и обрушиться на раздробленные вражеские части. Таким способом при удобном случае можно невыгоду общего положения обратить в многочисленные отдельные выгоды, а в итоге выиграть и в стратегическом отношении.

Стратагема 2 5 привлекается и для проникновения в чужую страну. В Афганистане, как пишет исследователь стратагем Ли Бинъянь, с середины 50-х гг., используя любые лазейки, стал утверждать свое присутствие Советский Союз. После захвата власти Мухаммадом Тараки (апрель 1978 г.) Советский Союз направил туда свыше 6000 советников и специалистов, обеспечивая шаг за шагом управление армией, партийными и правительственными органами. Наряду с этим Советский Союз разворачивает бурную разведывательную деятельность, удаляя с ключевых постов враждебные элементы и заменяя их просоветски настроенными. После того как удалось сменить балки и опоры афганской армии, Советский Союз 27 декабря 1979 г. открыто вторгся в Афганистан, захватив его единым махом.

Далее. Стратагема 25 может найти применение и внутри военных или гражданских союзов или блоков, а также после [экономического, политического] слияния, в том смысле, что нерешительного союзника ловко, не дав ему опомниться, лишают главной силы (например, в виде основных воинских соединений, кадров и т. д.) и препровождают в свои ряды. Наглядные свидетельства этому, вероятно, мог бы дать предпринятый с позиции стратагемы 25 анализ поведения НАТО и, соответственно, США в отношении к своим союзникам. США умело проводят в жизнь стратагему 25, ловкой иммиграционной политикой приманивая специалистов со всего света. Посредством «такого повсеместного изымания талантов» (Мартин Килиан (Kilian). «Честолюбивые и бессердечные».

Велътвохе.

Цюрих, 26.03.1998, с. 7) США усиливаются, тогда как другие страны ослабляются.

Уступая противнику на поле боя, можно незаметно от него укрепить собственные силы пополнением союзных войск, так что преимущество уже окажется на вашей стороне. В этом случае происходит замена у себя балок и столбов.

Одна из разновидностей стратагемы 25 состоит в том, что незаметно подменяется не только содержимое вещи, но вся она целиком, то есть настоящее меняется на поддельное, добротное на некачественное, важное на незначительное и т. д. Подмена должна так походить на подлинник, чтобы жертва стратагемы приняла подделку за настоящее, плохое за добротное или второстепенное за первостепенное. Когда же обман раскрывается, бывает уже поздно. Крайне грубым выражением использования стратагемы 25 в этом отношении может служить подделка упаковки или ярлыка, и часто в таких случаях китайцы говорят: «торговать собачатиной, прицепив [на тушку] овечью голову» («гуа янтоу, май гоужоу»). Вот пример, который приводит исследователь стратагем Юй Сюэбинь. Одна местная фабрика в провинции Цзилинь расфасовывала низкосортное удобрение в мешки с надписью уважаемого государственного химического предприятия. Внешний вид мешков и надпись говорили о высококачественной продукции, хотя в действительности там скрывался второсортный товар.

В идейных спорах стратагема 25 преимущественно используется для того, чтобы из всякой идеи (понятия, высказывания, меры, действия и т. д.) безотносительно к истинному содержанию выхватить ту ее часть, которую можно использовать в рамках обоснования собственного взгляда, например, оспаривая доводы противника, вкладывать в них собственное содержание. Такой образ действий зачастую сводится к скрытой подмене сути разбираемой идеи. Например, «банда четырех» хотела придать иной ход развернувшейся осенью 1975 г. критике романа Речные заводи.

Без смены названия этого направления критики она попыталась вместо капитулянтства — по мнению Мао, предосудительной основной направленности романа — главной мишенью самой критики сделать ведшееся исподволь отстранение одного из руководителей повстанцев его же сподвижником. В данном случае брался под прицел Чжоу Эньлай. Подобное поведение

Жэньминь жибао

отнесла к стратагеме 25 (12.12.1976).

Было бы предусмотрительно готовиться к отпору данной стратагемы со стороны союзников и тех, кто занял позицию невмешательства. Нельзя легкомысленно предоставлять другим свои основные ресурсы, чтобы затем не ужасаться, как другие их поглотили, а вы сами лишились их поддержки. Напротив, необходимо постоянно держать в поле зрения свои «балки» и «столбы», точно знать их состояние и заботиться о них, чтобы не потерять ни при каких обстоятельствах своей дееспособности. Собственные «балки» и «столбы» не должны быть легкодоступными ни для кого. На случай их повреждения или необходимости их заменить надо предусмотреть своевременные меры.

Высказывания должны быть ясными и сопровождаться разъяснениями. Кто выражается неопределенно, расплывчато или двусмысленно, подталкивает к тому, что его мысли будут превратно истолкованы, извращены, подправлены или как-то иначе использованы к чужой выгоде. Если ваши слова извратили, то или иное высказывание превратно истолковали, например, вырвав отдельные слова из контекста, нужно постараться тотчас исправить положение и воспрепятствовать дальнейшему распространению ошибочного истолкования. Даже ясность высказываний не всегда убережет от проводника стратагемы 25, как показывает, например, судопроизводство, когда адвокаты порой ничтоже сумняшеся «вырывают слова и лишают их стоящего за ними смысла» [ «дуань чжан цюй и»], даже предъявляя противной стороне вещи, которые та не говорила. Такого рода использование стратагемы 25 более подробно разбирает Эдвард Э. Отт (Ott) в своей

книге Juristische Dialektik

(«Юридическая диалектика», 2-е изд. Базель, 1995, с. 66–77, 79–84).

20 сентября 1996 г. на площади Мюнстерхоф в Цюрихе по случаю праздника Европы, в проведении которого принимал участие Цюрих и кантон Женева, отмечали пятидесятилетие речи Уинстона Черчилля (1874–1965) в стенах Цюрихского университета («The Tragedy of Europe», September 19, 1946 («Трагедия Европы», сентябрь 19, 1946): Роберт Роудз Рид (Rede) [Ред. ]:

Winston Churchill: His Complete Speeches 1897–1963

(«Уинстон С. Черчилль: полное собрание его выступлений 1897–1963 гг.»), т. VII (1943–1949), Нью-Йорк / Лондон 1974, с. 7379 и след.). При этом собравшимся внушали мысль, что видение будущего Черчиллем в его речи воплотилось в Евросоюзе. Но то, что в рамках подобного истолкования из его речи были удалены «балки» и «опоры», вряд ли было замечено — кто возьмет на себя труд прочитать оригинал (см. также 24.3 и особенно 25.11)?

Как только сообщается о вещах, которые невозможно или трудно перепроверить, следует особо опасаться, не пущена ли здесь в ход стратагема 25. Иначе говоря, к сообщениям, к источнику которых у вас нет доступа, нужно относиться настороженно и никогда не верить им на слово. Ведь в наше время при наличии свыше 800 миллионов свободных интернетовских сайтов

(Шпигель. Гамбург, № 28, 1999, с. 152) и при вызванном «огромным потоком информации невообразимом хаосе» (Gdi impuis . Цюрих, № 1, 1998, с. 27; см. также стратагему 20) стало крайне легко вводить в заблуждение.

Подобно статагеме 11 при стратагеме 25 тоже происходит замена. Но если в стратагеме 11 речь идет о сохранении и защите человека, над которым нависла беда, то в стратагеме 25 — об изменении на первый взгляд непонятно какой личности, какой вещи или какого понятия с целым рядом связанных с этим шагом целей. В этом отношении стратагема 25 отличается и от стратагемы лишения силы 19, озабоченной исключительно ослаблением противника.

25.4. Свадьба без брачной ночи

Драгоценная Яшма (Баоюй) [из рода Цзя] был единственным сыном [если не считать умершего старшего, оставившего внука] Цзя Чжэна, дяди, женатого на Ван Сифэн (иначе «сестрица Фэн (Фэнцзе)») племянника Цзя Ляня. «Появился он на свет с яшмой во рту. Яшма эта излучала радужное сияние, а на поверхности виднелись следы иероглифов… Все говорили, что у этого мальчика необыкновенная судьба и потому бабушка [матушка Цзя] холит его и лелеет» [гл. 2: «Сон в красном тереме». Пер. с кит. В. Панасюка. М.: Худ. лит., 1995, с. 39]. Пурпурная Жемчужина (Дайюй) [из рода Линь] была дочерью [Цзя Минь, ] сестры Цзя Чжэна. Так как мать девочки умерла, когда той было шесть лет, то матушка Цзя взяла внучку в [Жунго, столичный] дворец рода Цзя. В ту пору ей исполнилось девять, и она была на год младше Баоюя. Вскоре после переезда умер и ее отец. Драгоценная Шпилька (Баочай) [из рода Сюэ], на год старше Баоюя, приходившаяся племянницей [госпоже Ван] супруге Цзя Чжэна, тоже въехала в дом Цзя. Баоюй весьма благоволил к женщинам, в том числе и к Баочай. Но сердце его целиком принадлежало Дайюй. Это было крайне чувствительное и мечтательное создание. Люди вокруг представлялись ей очень легкомысленными. Чем больше им нравилось общество, тем неуютнее они ощущали себя при виде ее отчужденности. Поэтому они сторонились ее, и она предавалась своим думам. Она размышляла о цветах, чье увядание видеть тем тягостней, чем больше радуешься их благоуханию, так что лучше бы те вообще не цвели. Поэтому неудивительно печальное выражение у нее на лице, когда у других оно озаряется улыбкой. Ее доброе сердце проявилось осенним днем, когда она сгребла метелкой опавшие лепестки персика в шелковый мешочек и вместе с Баоюем зарыла в могилку [гл. 23: там же,

т. 1, с. 332]. Они легко ссорились, но и быстро мирились. Однажды Баоюй пришел к ней в расположенный в саду павильон [Реки Сяосян]. Та только что проснулась и поправляла волосы. «Глаза у нее были совсем еще сонные, на щеках играл румянец. Что-то дрогнуло в душе Баоюя» [гл. 26: там же, т. 1, с. 373]. Однажды он признался ей [но эти слова довелось услышать не ей, а его служанке Сижэнь]: «Даже во сне мысли о тебе не покидают меня!» [гл. 32: там же, т. 1, с. 463]. Свою привязанность к Дайюй он не скрывал от других. Многие намеками или вовсе без обиняков говорили ей о предстоящей свадьбе с Баоюем. Для них обоих не было никакого сомнения, что самой судьбой они предназначены друг другу. Его привязанность была столь сильной, что он даже занемог, когда Багряная Кукушка (Цзыцзюань), любимая служанка Дайюй, в шутку сказала о намерении своей барышни на следующий год вернуться домой [гл. 57: там же, т. 2, с. 253]. Телесно Дайюй была слаба. Ее часто лихорадило, изводил кашель, так что приходилось ложиться в постель. Для горничных и служанок она, круглая сирота, казалась чужой, и те с неохотой возились с ней. Так что чувствовала себя Дайюй брошенной и совершенно одинокой. Между тем пришла пора Баоюю жениться. Поэтому, когда его мать, госпожа Ван, завела с матушкой Цянь разговор о Дайюй, та сказала: «Она не пара Баоюю. Да и здоровьем слаба, долго не проживет. Баочай — вот невеста для Баоюя!» И добавила: «Женим Баоюя, а потом и ее выдадим замуж. Главное, чтобы Дайюй до времени ничего не знала» [гл. 90: там же, т. 3, с. 138–139]. Все решилось без ведома Баоюя, как и было заведено в ту пору. Баоюй неосторожно теряет свой драгоценный оберег-яшму, который обыкновенно носил на шее, закрепленным на пятицветной тесьме, вследствие чего лишается рассудка [гл. 94: там же, т. 3, с. 192 и далее]. Тем временем его отца отправляют начальником по сборам хлебного налога в провинцию Цзянси. Перед отъездом его зовет к себе восьмидесятилетняя мать, чтобы известить о тревоге за внука Баоюя. «Вчера я велела… пойти погадать о его дальнейшей судьбе. Гадатель сказал, что Баоюя надо женить на девушке, чья судьба связана со стихией металла; только это может его спасти. Иначе ни за что ручаться нельзя» [гл. 96: там же, т. 3, с. 216–217]. Отец юноши дал свое согласие. Сижэнь («Привлекающая людей»), служанка Баоюя, прознавшая о выборе невесты, понимала, что надвигается беда, поскольку ей было ведомо о глубоких чувствах ее господина к Дайюй: «Конечно, если он совсем потерял разум, то отнесется к этой новости безразлично. А если хоть что-то соображает, это может его просто убихь. Придется поговорить с госпожой. Это мой долг. Иначе могут оказаться несчастными сразу три человека!» [гл. 96: там же, т. 3, с. 220]. Поэтому она отправилась к матери Баоюя и трогательно описала те отношения, что с годами завязались между Баоюем и Дайюй. Она также упомянула о признании Баоюя в любви к Дайюй, невольной свидетельницей чего она стала. Стоило служанке Дайюй заикнуться о мнимом отъезде, как Баоюй смертельно занемог. «Воспользовавшись случаем, госпожа Ван не преминула рассказать матушке Цзя все, что ей было известно о чувствах Баоюя к Дайюй. Матушка Цзя выслушала ее, подумала и сказала: «Бог с ней, с Дайюй, а вот если у Баоюя к ней серьезные чувства, могут возникнуть осложнения». — «Какие еще осложнения? — промолвила Фэнцзе. — Я уже кое-что придумала, не знаю только, согласится ли тетушка». — «Если придумала, расскажи старой госпоже, — вмешалась госпожа Ван, — а потом вместе обсудим!» — «Сейчас надо, как говорится, забросить удочку!» — сказала Фэнцзе. «Что это значит?» — удивилась матушка Цзя. «А то, что нужно распустить слух, будто отец решил женить Баоюя на барышне Линь Дайюй. Посмотрим, как Баоюй к этому отнесется. Если останется равнодушным, беспокоиться нечего. А обрадуется — тогда хлопот не миновать!» — «Допустим, он обрадуется, — произнесла госпожа Ван. — Что тогда?» Фэнцзе наклонилась к госпоже Ван и что-то прошептала на ухо. «Да, да, — закивала госпожа Ван. — Неплохо!»… Сначала матушка Цзя ничего не поняла, но, когда Фэнцзе ей все разъяснила, расплылась в улыбке» [гл. 96:

там же,

т. 3, с. 222–223]. Хотя и было запрещено говорить о готовящейся женитьбе Баоюя с Баочай, об этом случайно стало известно Дайюй от одной ничего не подозревающей молоденькой служанки [гл. 96:

там же,

т. 3, с. 225]. У Дайюй пошла кровь горлом, и она слегла. Между тем «на следующий день после завтрака Фэнцзе пошла к Баоюю и без обиняков заявила: «Второй господин, тебя ждет большая радость! Отец решил тебя женить и уже выбрал счастливый день для свадьбы!» Баоюй ничего не говорил, только глядел на Фэнцзе широко раскрытыми глазами, улыбался и еле заметно кивал головой. «Он решил женить тебя на сестрице Линь Дайюй, — продолжала Фэнцзе. — Ну, как, доволен?» Баоюй расхохотался, и, глядя на него, Фэнцзе не могла понять, в здравом ли он уме. Поэтому она повторила: «Батюшка сказал, что женит тебя на сестрице Линь Дайюй, но лишь в том случае, если ты поправишься. А если и дальше будешь таким же глупым, тебя вообще не женят». — «Не я глуп, а ты! — с серьезным видом заявил Баоюй и, поднявшись, добавил: — Пойду навещу сестрицу Дайюй, надо ее успокоить!» — «Сестрица Дайюй уже все знает, — поспешила сказать Фэнцзе, удерживая его за руку. — Она скоро станет твоей женой, и не надо к ней ходить, смущать ее». — «А когда меня женят, мы с нею хоть раз увидимся?» — спросил Баоюй. Фэнцзе стало смешно, но она тут же подумала: «Сижэнь не ошиблась. Стоит упомянуть имя сестрицы Линь — и у него наступает просветление. Но если он в здравом уме и увидит, что его женили не на барышне Линь Дайюй, то взбесится, как затравленный тигр. Тогда его не унять!» И, поборов волнение, Фэнцзе сказала: «Если будешь благоразумным, увидитесь! А не будешь — она не пустит тебя к себе». — «Сердце у меня всего одно, и я давно отдал его сестрице Линь Дяйюй, — сказал юноша. — Если она придет, то принесет его и снова вложит в мою грудь». Слова Баоюя показались Фэнцзе бессмысленными, она вышла из комнаты и отправилась к матушке Цзя. Там она слово в слово повторила все, что говорил Баоюй. Матушке Цзя было и смешно и больно» [гл. 97:

там же,

т. 3, с. 231–232]. Пока улаживались все формальности в связи со свадьбой с Баочай, Баоюя уверяли, что он сочетается браком с Дайюй. «Здоровье юноши теперь с каждым днем улучшалось. Блаженство наполнило душу, когда он узнал, что его женят на Дайюй… Хоть временами его речь и казалась бессвязной, в общем он производил впечатление здорового человека» [гл. 97:

там же,

т. 3, с. 243]. В день свадьбы состояние Дайюй крайне ухудшилось. Никто из большого семейства Цзя не находил времени для нее. Цзыцзюань, служанка Дайюй, отчаявшись, велела позвать няньку Дайюй — тетку Ван. Та глянула на свою воспитанницу и в отчаянии заплакала. А Цзыцзюань так на нее надеялась! Но тетка Ван оказалась совершенно беспомощной и стояла в полной растерянности. Тут Цзыцзюань осенило: «Вот за кем надо послать!» Как бы вы думали, за кем? Ну конечно же, за Ли Вань (вдовой старшего брата Баоюя). Цзыцзюань знала, что Ли Вань живет затворницей и на свадьбу вряд ли пойдет. Веселье и шум ее не прельщали. К тому же она была главной распорядительницей в саду. Когда пришла служанка, Ли Вань выправляла стихи, недавно написанные [сыном] Цзя Ланем. «Старшая госпожа, барышня Линь совсем плоха!» — доложила служанка. — Там все плачут». Ли Вань, ни о чем не спрашивая, поспешила к Дайюй… Обливаясь слезами, Ли Вань думала: «Дайюй была самой красивой среди сестер и самой талантливой… А Фэнцзе, будто нарочно, вздумала, как говорится, «украсть балку и подменить колонну». Как же ей после этого являться в павильон Реки Сяосян и утешать девочку! Бедняжка Дайюй, жаль мне ее!»… [Когда Дайюй находилась при смерти, ] на пороге появилась жена [управляющего] Линь Чжисяо. «Хочешь что-то сказать?» — спросила Ли Вань. Женщина замялась, а после произнесла: «Вторая госпожа Фэнцзе только что разговаривала со старой госпожой, им на некоторое время нужна барышня Цзыцзюань. «Тетушка Линь! — вскричала Цзыцзюань, не дожидаясь, пока Ли Вань ответит. — Прошу вас, оставьте нас в покое!.. Когда умрет барышня, мы, разумеется, перейдем в ваше распоряжение, и тогда все, что нужно…» Цзыцзюань смутилась, умолкла, а потом, как бы извиняясь, договорила: «А сейчас мы не отходим от барышни. Она все время меня зовет». — «В самом деле! Видимо, в прежней жизни барышня Линь самой судьбой была связана с этой девочкой. Она ее ни на минуту не отпускает, — подтвердила Ли Вань. — А вот к Белоснежной Гусыне (Сюэянь) барышня равнодушна, хотя и привезла ее с собой»… «В таком случае пусть немедля идет со мной», — сказала жена Линь Чжисяо… Надо сказать, что в последнее время Дайюй почти не пользовалась услугами Сюэянь, считая ее нерасторопной и глупой, и Сюэянь охладела к барышне. Поэтому она не возразила ни слова и стала собираться. Девочке велели надеть новое платье и следовать за женой Линь Чжисяо… Когда Сюэянь увидела приготовления к свадьбе, она вспомнила о своей барышне, и сердце сжалось от боли, но при матушке Цзя и Фэнцзе она не решалась показывать свое горе. «И зачем только я им понадобилась?» — думала Сюэянь… [гл. 97:

там же,

т. 3, с. 235–242]. Дыхание Дайюй оборвалось в тот момент, когда Баочай в паланкине принесли в дом Баоюя» [гл. 98:

там же,

т. 3, с. 253], и находилась с ней рядом одна верная служанка Цзыцзюань.

Между тем Баоюй облачился во все новое и пошел в комнату госпожи Ван. Глядя на хлопочущих госпожу Ю и Фэнцзе, он с нетерпением дожидался счастливого часа… Вскоре в ворота под нежные звуки музыки внесли большой паланкин. Впереди шли люди, держа в руках двенадцать пар фонарей. Все выглядело необычайно торжественно и красиво. Распорядитель брачной церемонии попросил невесту выйти из паланкина. Лица ее Баоюй не видел, оно было скрыто покрывалом, и сваха, одетая во все красное, поддерживала ее под руку. С другой стороны ее держала под руку… Сюэянь!.. «Почему не Цзыцзюань? — мелькнуло в голове Баоюя, но он тут же подумал: — Да ведь Сюэянь сестрица привезла из дома, и потому она должна быть на свадьбе». В общем, появление Сюэянь обрадовало его не меньше, чем если бы он увидел саму Дайюй. Началась брачная церемония. Новобрачные поклонились Небу и Земле, затем отвесили четыре поклона матушке Цзя, потом Цзя Чжэну и госпоже Ван. После церемонии новобрачных проводили в отведенные для них покои. О том, как молодых усадили под полог, осыпали зерном, и об остальных обрядах, которые свято чтили в семье Цзя из поколения в поколение, мы рассказывать подробно не будем. Свадьба была устроена по желанию матушки Цзя, и Цзя Чжэн ни во что не вмешивался — он верил, что женитьба поможет Баоюю выздороветь, и сегодня убедился в том, что надежды его оправдались. Баоюй выглядел совершенно нормальным. Но вот настал момент, когда жених должен был снять покрывало с невесты. Фэнцзе приняла все меры предосторожности, даже пригласила матушку Цзя и госпожу Ван, чтобы лично наблюдали за церемонией. Баоюй подошел к невесте, спросил: «Сестрица, ты выздоровела? Как давно мы с тобой не виделись! Зачем тебя так закутали?» И он протянул руку, собираясь поднять покрывало. От волнения у матушки Цзя выступил холодный пот…. Постояв в нерешительности, он все же собрался с духом и приподнял покрывало. Сваха взяла покрывало и удалилась, а на месте Сюэянь появилась Птенчик Иволги (Инъэр), [служанка Баочай]. Баоюй был ошеломлен — перед ним сидела Баочай. Он протер глаза, поднял фонарь, пригляделся. Сомнений нет — это Баочай! В роскошном одеянии, стройная и изящная, с пышной прической, она сидела, потупив глаза и затаив дыхание. Она была хороша, как лотос, поникший под тяжестью росы, прелестна, словно цветок абрикоса в легкой дымке. Больше всего поразило Баоюя то, что на месте Сюэянь рядом с невестой стояла Инъэр. Все происходящее казалось юноше кошмарным сном. К нему подбежали служанки, усадили, взяли из рук у него фонарь. Баоюй тупо смотрел в одну точку, не произнося ни слова. Матушка Цзя опасалась, как бы юноше не стало хуже, и окликнула его, стараясь отвлечь от мрачных мыслей. Фэнцзе и госпожа Ю поспешили увести Баоюя во внутренние покои. Баочай, тоже подавленная, все время молчала. Баоюй, словно очнувшись, тихонько подозвал Сижэнь и спросил: «Где я? Не сон ли все это?» — «У тебя нынче счастливый день, — отвечала девушка. — Какой же это сон? Не болтай глупостей! Отец услышит!» — «А что за красавица сидит там в комнате?» — с опаской осведомился Баоюй, указывая пальцем на дверь. Сижэнь зажала рот рукой, чтобы не рассмеяться, и после длительной паузы ответила: «Это — твоя жена, теперь ее надо называть второй госпожой». Служанки отвернулись, стараясь скрыть улыбки. «Ну и дура же ты! — вспылил Баоюй. — Ты мне скажи, кто она, эта «вторая госпожа»?» — «Барышня Баочай». — «А барышня Дайюй?» — «Отец решил женить тебя на барышне Баочай, — проговорила Сижэнь, — а ты болтаешь о барышне Дайюй». — «Но ведь здесь только что была барышня Дайюй, а с нею — Сюэянь, я видел ее собственными глазами, — не унимался Баоюй. — А ты говоришь, барышни Дайюй здесь нет… Вы что, шутить со мной вздумали?!» — «Хватит болтать! Услышит барышня Баочай, обидится, — шепнула на ухо юноше Сижэнь. — И бабушка на тебя будет сердиться!» В голове Баоюя снова все перепуталось, события нынешней ночи повергли его в смятение, и он стал громко требовать, чтобы тотчас же привели Линь Дайюй. Никакие уговоры не помогали. Баоюй ничего не соображал, тем более что говорили все тихо, опасаясь, как бы не услышала Баочай. Поняв, что у Баоюя новый приступ болезни, матушка Цзя приказала воскурить благовония для успокоения его души, а самого отвести спать… С этих пор Баоюй окончательно лишился рассудка и перестал есть…» [гл. 97:

там же,

т. 3, с. 243–247]. «Баочай была уверена, что Баоюй болеет из-за Дайюй, а не из-за утерянной яшмы, и, несмотря на все запреты, рассказала юноше о ее кончине. Пусть сразу переживет все несчастья, думала девушка, может быть, тогда к нему возвратится рассудок и легче будет его лечить… И вот настал день, когда Баоюй проснулся совершенно здоровым. Только воспоминания о Дайюй выводили его из состояния равновесия. Сижэнь как могла утешала его: «Барышня Баочай ласкова и добра, потому отец и выбрал ее, а не барышню Линь. К тому же барышня Линь тяжело болела и в любой момент могла умереть. Но, зная твой беспокойный характер, бабушка не стала тебе ничего говорить и позвала Сюэянь, чтобы ввести тебя в заблуждение». Баоюй опять расстроился, даже заплакал. Ему снова захотелось умереть, но он… подумал: «Все равно, Дайюй нет в живых, а из остальных мне больше всех нравилась Баочай». Баоюй тешил себя мыслью, что брак с Баочай предопределен самой судьбой: у него — яшма, у Баочай — золото. Баочай была добра и ласкова с ним, и постепенно горячую любовь к Дайюй он перенес на молодую жену» [гл. 98:

там же,

т. 3, с. 251–252]. Позже Баоюй вновь заболел и день ото дня ему становилось все хуже. Но тут появляется монах с потерянной яшмой. И мгновенно Баоюй выздоравливает [гл. 115, 116:

там же,

т. 3, с. 477–490]. Он меняет свою жизнь и отправляется держать государственный экзамен, чтобы получить чиновничью должность. Его жена ожидает ребенка. Однако судьба не судила ему быть супругом и отцом. Неожиданно [после сдачи экзамена] он бесследно исчезает, увлекаемый буддийским и даосским монахами.

«Чтобы обмануть Баоюя, Фэнцзе предлагает хитроумный план», так называется 96-я глава романа «Сон в красном тереме», где повествуется, как Ван Сифэн предлагает двум госпожам хитрость, чтобы провести Баоюя

[там же,

т. 3, с. 214–228]. В 97-й главе эта хитрость обозначается выражением стратагемы 25. Женитьба Баоюя на Баочай — дело решенное и пересмотру не подлежит. Но тут оказывается, что самому Баоюю сообщать об этом нельзя. Лишь упоминание имени Дайюй поможет ему оправиться от болезни. И напротив, известия о том, кто его настоящая невеста, могут отразиться на Баоюе самым печальным образом. Эти два обстоятельства составляют основу привлекаемых госпожой Ван Сифэн слов стратагемы 25 и в день свадьбы выступают «балками» и «колоннами» для обмана Баоюя, вызывая ничего не значащими словами «невеста» и «свадьба» соответствующие его упованиям грезы о предстоящем торжестве, а именно женитьбу на Дайюй. И действительно, эти навеянные поддельными «балками» и «колоннами» грезы благотворно сказываются на состоянии здоровья Баоюя. Но главное, что Баоюй соглашается на свадьбу, даже радуется ей и не противится. Однако в конце свадебной церемонии после снятия покрывала с невесты все эти грезы улетучиваются, но задуманное свершилось. Теперь Баоюй и Баочай супруги. И неудивительно, что после описания обмана Баоюя и его последующего выздоровления в конце 97-й главы

Сна в красном тереме

Ван Сифэн удостаивается похвалы: «Что же касается ее тонких уловок, они неизменно увенчивались успехом». Этими словами заканчивает Чуань Синь главу о стратагеме 25 своей книги

Ван Сифэн и 36 стратагем

([ «Ван Сифэн юй Сань ши лю цзи»], Пекин, 1993).

25.5. Наследного принца заменить кошкой

[Государыня Лю], супруга императора Чжэнь-цзуна (986— 1022 гг., правил с 998), оставалась бездетной, тогда как ее служанка [Ли], которую император почтил высочайшим вниманием, забеременела. Государыня боялась, как бы та не родила императору сына и тот не сделал бы его своим наследником. Тогда бы она оказалась оттесненной служанкой на задний план. И тут, как пишет одна гонконгская книга по стратагемам, императрице приходит на ум стратагема 25. Она подкладывает себе под платье подушку, притворяясь беременной. Затем подкупает ряд дворцовых служанок, чтобы те стерегли ее соперницу. Родившегося у той малыша она незаметно подменяет окровавленным трупом только что появившегося на свет детеныша дикой кошки, с которого содрали шкуру, и выдает его императору за дитя служанки. Ее уловка удалась. Она предстала матерью ребенка, который в дальнейшем стал императором Жэнь-цзуном (1010–1063, правил с 1023). Но это только лишь пересказ одной пьесы. Иной оборот принимает подмена новорожденного кошачьим трупом в изданном впервые в 1879 г. [и приписываемом Ши Юйкуню (1810–1871)] романе «Трое храбрых, пятеро справедливых» [(«Сань-цзя у-и»), гл. 1], 4 460 000 экземпляров которого было раскуплено в Китае за год, с июня 1980 по июнь 1981 (нем. пер. Петер Хюнсберг (Hüngsberg),

Richter und Retter. Roman aus der Sungzeit

(«Судья и спаситель. Роман сунской поры». Вена, 1967, см. с. 7 и след.; англ. пер. Сюзан Блейдер (Blader),

Tales of Magistrate Bao and His Valiant Lieutenants

(«Судья Бао и его храбрые помощники». Гонконг, 1998, с. 1 и след.). Здесь ребенок выступает в качестве украденной балки. В двух следующих примерах подмена «балок и столбов» происходит в завещании.

25.6. Втирать очки

В Средние века вместо U писали букву V. И случалось, особенно при записи долга, что римскую цифру V, означавшую «пять», исправляли на цифру X, т. е. «десять», увеличивая тем самым чей-то долг. Сегодня выражение «втирать очки» означает «грубое надувательство», на которое по-прежнему попадаются люди.

Сходным со средневековым приемом приписки удалось прийти к власти и императору Юнчжэну (родовое имя Инъ-чжэнь, 1678–1735, правил с 1723). Смерть Канси (1654–1722, правил с 1662), отца Иньчжэня, как пишут Герберт Франке и Рольф Трауцеттель, «покрыта мраком» (Das

chinesische Kaiserreich

(«Китайская империя»). Франкфурт-на-Майне, 1968, с. 286). Юнчжэн «добился императорского трона кознями», сообщается в [энциклопедическом словаре]

Цихай

1978 года издания (Шанхай, 1979, с. 2192). Подробности заговора неизвестны. Ниже дается версия, сообщаемая одной гонконгской книгой о стратагемах в главе, посвященной стратагеме 25.

После Канси осталось пятнадцать взрослых сыновей. Инь-чжэнь был четвертым. В юности он слыл бездельником, предававшимся вину и плотским утехам. Отец не мог переносить его присутствия, поэтому тот пропадал вне дома, собрав вокруг себя шайку удальцов. Достигнув преклонных лет, Канси все еще не определился с престолонаследием. И лишь находясь на смертном одре, он начертал на бумаге три иероглифа: [ «ши сань цзы», ] «четырнадцатый сын». Тем временем Юнчжэн вернулся в Пекин, где он жил со своими приспешниками во Дворце Вечного Спокойствия (Юнхэгун, ныне ламаистский храм [это сделал в 1744 г. император Цяньлун]). Он проник в тайное хранилище и, выкрав императорский указ, превратил первую цифру «10» в знак порядкового числительного "ди». И теперь на бумаге красовалось: [ «ди сы цзы»] «четвертый сын». Затем он повелел своим воинам закрыть доступ в дворец, где лежал умирающий император, а сам отправился к больному отцу. Тот, чуя приближение смерти, стал звать к себе придворных, но никто не пришел. Открыв глаза, император увидел лишь сына Иньчжэня, одиноко стоящего у его постели. Тут император понял, что этот бездельник отрезал его от внешнего мира. Вне себя от гнева он запустил в него буддийскими четками и испустил дух. Тотчас Иньчжэнь призвал всех министров и зачитал указ о наследнике. Придворные, не подозревая о подделке, признали его новым императором.

Значительно большие последствия имело использование стратагемы 25 при подмене завещания, случившегося двумя тысячами лет раньше. В своей последней поездке по стране Цинь Ши Хуан-ди, первый китайский император (см. 23.1), тяжело заболел и умер в 210 г. до н.э.

вдали от столицы в Шацю (чжао-ский город на левом берегу Хуанхэ, ныне провинция Хэбэй). Как передает тайванский историк Фу Лэчэн

(Полное описание китайской истории,

т. 1. Тайбэй, 1979, с. 117), видя приближение смерти, император повелел евнуху Чжао Гао (ум. 207 до н. э.) написать письмо своему старшему сыну Фу Су (умер 210 до н. э.), где тот объявляется наследником. Но Цинь Ши Хуан-ди умирает прежде, чем удается отправить письмо. Фу Су был дружен с военачальником Мэн Тянем (ум. 210 до н. э.), с чьим братом Чжао Гао не ладил. Поэтому воцарение Фу Су представлялось для Чжао Гао невыгодным. В путешествии императора сопровождал его младший сын Ху Хай (231–207), с которым Чжао Гао быстро сговорился. Вместе с [чэнсяном, ] первым советником государя, Ли Сы (ум. 208 до н. э.) он подменил императорский указ, где наследником престола объявлялся Ху Хай,

1 а Фу Су повелевалось покончить с собой. 21-летний Ху Хай стал преемником Цинь Ши Хуан-ди, а не Фу Су, «способный военачальник, который, возможно, смог бы укрепить династию». Ху Хай же на это не был способен. «Многим представлялся сомнительным его приход к власти, так что он не мог подтвердить ее законность и рассчитывать на поддержку» (Герберт Франке, Рольф Трауцеттель. Китайская империя, с. 77 и след.).

25.7. Европа без европейских ценностей

«Даже приняв сравнительно умеренный характер, иммиграция изменит этнический состав населения Европы» (Томас Кес-сельринг (Kesselring). «Демографическое будущее Европы» — запретная зона».

Новая цюрихская газета,

25–26.07.1998, с. 70). «…если бы гораздо больше иностранцев через получение гражданства становились немцами, Германия тогда бы существовала как «многокультурная» Германия. Однако здесь, как дает понять [демограф из Билефельда, земля Северный Рейн-Вестфалия, Хервиг] Бирг (Birg), Хервиг (род. 1939), немецкий демограф, возникает вопрос о сохранении Германии как «культурной нации». Насколько сильной окажется в будущем ее способность к ассимиляции? При существующей демографической ситуации поставленными на карту не только в Германии, но и во всей Европы оказываются некоторые ценности, укорененные в западнохристианской гуманистической традиции: уважение к личности в силовом поле свободы, терпимости, справедливости и товарищества» (Изольда Пич (Pietsch). «Демографы бьют тревогу».

Новая цюрихская газета,

25–26.07.1998, с. 70). «…Страх перед вымиранием европейцев имеет под собой не только биологическую, но и культурную подоплеку» («Игра с нулевой суммой?»

Новая цюрихская газета,

25–26.07.1998, с. 69).

Согласно данным утверждениям, если они, конечно, верны, для того, чтобы из Европы исчезли некоторые ценности и были заменены другими, например, исламскими или восточноазиат-скими, требуется лишь исподволь и настойчиво проводить в жизнь демографическую политику в духе стратагемы 25.

25.8. Кукуруза вместо риса

Как пишет одна тайбэйская книга по стратагемам, однажды китайские центральные власти послали в район бедствия очищенный рис, однако по дороге из центра в провинцию, оттуда в округ, а затем в уезд происходила каждый раз «кража балок и подмена столбов», и содержимое груза менялось на глазах. Когда мешки прибыли к месту назначения, там оказалась кукуруза плохого качества. Но как бы пострадавшие ни возмущались, погревшие на этом руки чиновники могли бы ответить двумя строчками из стихотворения Ли Бо (701–762) о плавании в 1000 ли [1 ли примерно равно 0,5 км] по Янцзы мимо Трех ущелий: «Не успел отзвучать еще/Крик обезьян с берегов — /А уж челн миновал/ Сотни гор, что темнели вдали» [ «Рано утром выезжаю из города Води» («Цзао фа Бодичэн», 725 г.). Пер. А. Гито-вича].

Когда после окончания Второй мировой войны продажные правительственные чиновники занимались возвращением в собственность государства фабрик и предприятий поверженных японцев, по свидетельству той же книги о стратагемах, все мало-мальски добротное оборудование они продали, положив вырученные деньги себе в карман, а проданное ими оборудование заменили старьем. Захваченное японцами современное оружие они растащили, сдав вместо него в арсеналы старое, негодное оружие.

25.9. Просить официанта бросить заказанную рыбу на пол

«Однажды, обедая в ресторане, я стал свидетелем примечательного события. Кто-то из посетителей попросил приготовить живую рыбу. Официант выловил рыбу из бассейна и показал ее посетителю. Тот попросил его бросить рыбу на пол. Официант исполнил, что от него требовали. Он бросил рыбу на пол. Затем поднял ее и исчез вместе с ней на кухне. Как я потом выяснил, в некоторых заведениях посетителям предлагают живую рыбу лишь для того, чтобы, удалившись с ней на кухню, бросить ее обратно в воду. А вместо предъявленной посетителю рыбы готовят блюдо из задохнувшейся, несвежей рыбы. Зная об этом, посетитель своей просьбой бросить рыбу на пол предохраняет себя от обмана. Раз рыба ударилась об пол и доведена до полусмерти, ничего не остается, как незамедлительно препроводить ее на сковороду. «Выкрасть балки и заменить колонны становится невозможным, — отмечает, приводя стратагему 25, Ли Цзинъян на литературной страничке газеты

Жэньминь жибао,

печатного органа Центрального Комитета Коммунистической партии Китая (Пекин, 26.05.1998, с. 12), и продолжает: — Не знаю, стало ли подобное поведение посетителей общепринятым, но, похоже, это не была пришедшая на ум посетителю выдумка. В этой связи мне давно известен другой способ выяснить, свежая или нет рыба подана на стол: проверка состояния ее глаз в соответствии с народной мудростью: «У живой рыбы — глаза выпучены, у мертвой — впалые». Изобретение упомянутым посетителем «приема против обмана» на основе собственного опыта», как выражается обозреватель

Жэньминь жибао, «со

всей очевидностью показывает, что живую рыбу тайком меняют на снулую. Невольно я подумал о тех жареных утках, что мне довелось отведать в ресторанах. Всякий раз перед посетителями появляется важный повар в высоком колпаке, показывая тому утку, которую сейчас приготовит. Затем он удаляется на кухню и занимается разделкой и готовкой. Спустя некоторое время он появляется снова с возлежащей на ослепительно белом блюде грудой мяса. Но вот чье оно, той ли самой утки? Этого нам не узнать! В театре или в опере легко видно, что всякий, выходящий на сцену, переодевался за сценой. Но при виде разделанной рыбы и утки установить подмену невозможно».

В этом ироническом замечании описано, похоже, имеющее место использование стратагемы 25 в китайском ресторане конца XX в. для обмана посетителей. Такого рода использованию стратагемы посетитель препятствует, прибегая к помощи другой уловки, а именно стратагемы 19. Дурное обращение с рыбой по просьбе самого посетителя с большой долей вероятности обеспечит попадание этой рыбы к нему на стол.

25.10. Превращение письменных знаков

Выражением стратагемы 25 [ «чоу-лян хуань-чжу» («убрать балки и заменить столбы»] названа застольная игра, которую описывает Ли Жучжэнь (около 1763–1830) в своем романе

Цветы в зеркале

[гл. 91, в рус. пер. отсутствует]. Чтобы блеснуть образованностью и умом, одна из играющих [Циндянь] говорит удивленным слушателям: «Вот я убираю из знака [ «цзюнь» — войско] поперечную черту |, сворачиваю ее в крохотный кружок ·, который затем помещаю сверху знака. И вот, смотрите, перед вами совершенно другой знак, — собеседница обводит взглядом окружающих, убеждаясь, все ли следят за ней, — это знак [ «сюань» — возвещать]!»

25.11. У женщины есть… ну, так что же?

«Каждый человек рожден небом. Будь то мужчина либо женщина, все они наделены данным небом телом. Соответственно, все имеют право на самостоятельность. Между людьми существует равенство… Оно не признает никаких телесных различий. При общении друг с другом все люди занимают одинаковое положение… Женщины и мужчины вместе составляют народ неба, вместе находятся в ведении неба. Когда они пестуют родственные связи меж собой либо находятся в согласном браке, все это схоже с равноправными отношениями друзей. Даже когда меж мужчиной и женщиной происходит любовное соединение, каждый из них все же остается самим собой. Каждый из них имеет равное право на самостоятельность, независимость и свободу… Женщина постоянно старается вверить себя семье мужа и тем самым теряет свое человеческое право на самостоятельность… Нынешняя Америка прославилась равенством. Но обычай, что жена должна следовать за мужем, держится по-прежнему и там. Стоит женщине выйти замуж, и она навечно принадлежит семье мужа. Ее место неизменно при муже. Если муж богат, то и жена богата. Если муж беден, то и жена бедна… Как говорит пословица: курица всегда следует за петухом, сука — за кобелем [ «цзя-цзи суй-цзи, цзя-гоу суй-гоу»]… Лишь из-за малого телесного различия повсюду мужчину возносят, а женщину притесняют. Какое преступление, какую вину вменяют женщине? Из-за крохотного телесного различия приходится женщине всю свою жизнь быть в подчинении и следовать за мужчиной, так до глубокой старости и не насладившись хоть одним днем свободы. Чем она заслужила такое к себе отношение? Ничего нет горше подобного лишения человека его права на самостоятельность. «Записки о правилах благопристойности» [ «Ли цзи», глава 9 «Действенность ритуала»] представляют провозглашенные Конфуцием установления Великого Единения. Там говорится: «свое

куй — у женщины». Куй

ныне означает не что иное, как самостоятельность. Поэтому имеется право женщины на самостоятельность».

Этот сильно сокращенный, исходно состоящий из 1088 знаков текст взят из шестой главы пятой части

Книги Великого Единения

[ «Датун шу»]. Написал

Книгу Великого Единения

китайский мыслитель и сочинитель Кан Ювэй (1858–1927). Это была одна из замечательнейших и влиятельнейших личностей на рубеже старого и нового Китая. Уже в 1898 г. он предпринял попытку посредством «реформы ста дней» преобразовать Китай в современное государство. Его труд

Книга Великого Единения

(частичный нем. пер. под названием

Та Tung Shu.

Дюссельдорф / Кельн, 1974), написанный в 1902 г., но полностью опубликованный только в 1935 г., представляет всеохватный план построения идеального общественного строя, когда-либо созданный в Китае. Хоть там видны следы западных идей, в своей основе это отражение китайского восприятия действительности. В утопии Кан Ювэя переплелись буддийские и конфуцианские, а также христианские и естественнонаучные представления. Видны там и стратагемные вкрапления.

Приведенный выше отрывок заканчивается цитатой, посредством которой Кан Ювэй хочет громогласно подкрепить свои слова в защиту женского равноправия: «свое куй — у женщины». А что же стоит за словом со звучанием куй, Кан Ювэй сам и разъясняет: куй

означает не что иное, как «самостоятельность». А затем следует подкрепленное авторитетом конфуцианских слов заключительное предложение: «Поэтому имеется право женщины на самостоятельность».

Это заключительное место шестой главы пятого раздела завершается словом «куй», которое якобы взято из конфуцианского описания «Великого Единения». Но если прочитать звучание исконного слова в «Записках о правилах благопристойности» (см. выше Введение, с. 19), то мы увидим там следующее: «свое

гуй

— у женщины» [ «нюй ю гуй»]. Выдающиеся немецкие синологи Рихард Вильгельм (1873–1930) и Вольфганг Бауэр (1930–1996) переводят данное предложение так: «свое прибежище — у женщин» и «свое надежное пристанище — у всех женщин». Иначе говоря, Кан Ювэй подменил знак «гуй» (прибежище) в исходном тексте на знак «куй» (самостоятельность) в приведенной им у себя цитате, очевидно, с целью обоснования собственного утверждения ссылкой на место в классическом конфуцианском сочинении.

Теперь самое главное: подставленного Кан Ювэем вместо «прибежища» знака для «самостоятельности» вообще не существует. Ясно, что Кан Ювэй создал его лишь для данной цели, как сообщил мне в своем январском письме 1996 г. профессор Лю Цзесю из Лингвистического института Китайской Академии общественных наук в Пекине. Знак в исходном тексте и придуманный Кан Ювэем «разнятся друг от друга как день и ночь. Здесь можно говорить об употреблении уловки «выкрасть балки и заменить колонны», считает Лю Цзесю, один из выдающихся среди здравствующих китайских языковедов, который просветил меня также относительно возможного произношения «куй» упомянутого знака.

Естественно, древняя конфуцианская утопия о «Великом Единении», подлогом ссылки откуда пользуется Кан Ювэй, широко известна. И все же многие читатели попались на уловку Кан Ювэя, ибо кто дотошно будет вчитываться в старинный текст, да еще справляться насчет подлинности отдельных знаков? Я даже встречал китайцев, считавших, что читатели, заметившие уловку Кан Ювэя, и не думали возмущаться. Ведь подлог-то служил благой цели!

Уже средневековые миссионеры-иезуиты толковали конфуцианские сочинения таким образом, что находили там подтверждение сугубо христианских истин вроде воплощения Сына Божия, непорочного зачатия, Троицы и первородного греха.

Используемый при этом способ, названный «фигурализмом»,[341] был испробован не только на Китае. В Ветхом Завете, даже в сочинениях из языческой европейской древности находили в «фигуральной», иначе говоря, символической форме прообразы учения Нового Завета (см. Харро фон Зенгер, «Научная академия в Китае. Письма миссионера Ж. Бувэ…»

Neue Zeitschrift für Religionswissenschaft.

Иммензее, № 15, январь, 1995, с. 69 и след.). Связь со стратагемой 25 здесь очевидна.

Что касается Кан Юэвэя, то он известен своим способом пропаганды политических реформ переистолкования во имя прогресса классических произведений. В старых конфуцианских сочинениях данным способом он откопал институт западного парламентаризма и прообразы западной демократии. Его метод «с опорой на древность менять систему (строй)» («то-гу гай-чжи») и поныне вдохновляет многих, в том числе и на Западе. Они усердно пользуются стратагемой 25, так перетолковывая конфуцианские высказывания, что те целиком оправдывают современное западное индивидуалистическое понимание прав человека: Конфуций — главный свидетель Запада в борьбе с отсталостью Китая!

25.12. Сокращение божеств апостолом Павлом

Крайне схожим с Кан Ювэем образом согласно «Деяниям апостолов» (Деян., 17:22–24) повел себя апостол Павел. «И, став Павел среди ареопага, сказал: «Афиняне! по всему вижу я, что вы как бы особенно набожны. Ибо, проходя и осматривая ваши святыни, я нашел и жертвенник, на котором написано: «неведомому богу». Сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам». И тут Павел представил афинянам Бога христиан как Бога, которому те, не ведая сами, поклоняются. Однако надпись на жертвеннике гласила: «Богам Азии, Европы и Африки, неведомым и странствующим повсюду богам». Павел же убрал все прочие упоминания и из множественного числа сделал единственное, получив «неведомого бога». После этой проповеди «некоторые мужи, пристав к нему, уверовали». Весьма одобрил употребление Павлом стратагемы 25, названной им «лукавством» [позднелат. «vafrities»] с надписью, Эразм Роттердамский (1469–1536; см.:

Петер Вальтер.

Хитрость в необычном одеянии: «vafrities». Xappo фон Зенгер [Ред.].

Die List

(«Хитрость»). Франкфурт-на-Майне, 1999, с. 179 и след.), усмотревший здесь следование требованию Нового Завета о том, что надо быть «мудрыми как змии» [Мф., 10:16].

25.13. От царя-повелителя до царя-жертвоприносителя

«Кто хочет преобразовать старый строй в свободное государство, пусть сохранит в нем хотя бы тень давних обычаев». Таково название двадцать пятой, по совпадению, главы первой книги «Рассуждение о первой декаде Ливия» Никколо Макиавелли. Для наглядности стратагемы

25

извлечения оттуда приводит тайбэйский исследователь стратагем Шу Хань. Я привожу эти места из книги: Niccolo Machiavelli,

Politische Schriften /

Ред. Херфрид Мюнклер (Münkler). Франкфурт-на-Майне, 1990, с. 177):

«Тому, кто стремится или хочет преобразовать государственный строй какого-нибудь города и желает, чтобы строй этот был принят и поддерживался всеми с удовольствием, необходимо сохранить хотя бы тень давних обычаев, дабы народ не заметил перемены порядка, несмотря на то что в действительности новые порядки будут совершенно не похожи на прежние. Ибо люди вообще тешат себя видимым, а не тем, что существует на самом деле. Вот почему римляне, познав необходимость этого в самом начале своей свободной жизни, заменив одного царя двумя выборными консулами, не захотели, чтобы у консулов было более двенадцати ликторов, дабы число этих последних не превышало числа прислуживавших царям. Кроме того, так как в Риме совершалось ежегодное жертвоприношение, которое могло совершаться только лично самим царем, римляне, не желая, чтобы из-за отсутствия царя народ пожалел бы о старом времени, избрали главу указанного жертвоприношения, назвав его «царь-жертвоприноситель», и подчинили его верховному жрецу. Таким образом, народ получил для себя вышеупомянутое жертвоприношение и не имел никакой причины из-за отсутствия его желать возвращения царя. Этого должны придерживаться все те, кто хочет уничтожить в городе старый строй и установить в нем новую, свободную жизнь. Поэтому, хотя новые порядки и изменяют сознание людей, надлежит стараться, чтобы в своих изменениях порядки сохраняли как можно больше от старого. Если меняется число, полномочия и сроки магистратур, надо, чтобы у них сохранялось от старых их наименование. Всему этому, как я уже сказал, должен следовать тот, кто желает установить политическую жизнь посредством создания республики или монархии» [Макиавелли. «Государь». Пер. с ит. К. Тананушко. М.].

Ввиду представления, что древние правители отыскивали наилучшее решение возникающих затруднений, история китайских установлений отмечена своим равнением на древность. Конечно, этой приверженности древности в ходе истории приходилось сталкиваться с подверженными постоянным изменениям внешними условиями и задачами, требовавшими от властей должного ответа. Иначе говоря, посредством стратагемы перелицовки сохранялась старая оболочка, наполняемая, однако, новым содержанием. Тем самым новая правящая династия могла, «утверждая свою легитимность, одновременно не отставать от велений времени», пишет Кармен Пауль (Paul) в своей докторской диссертации во Фрейбургском университете

Das Kommunikationsamt der Ming-Dynastie

(«Ведомство сношений минской династии» (Висбаден, 1996, с. 36).

25.14. Перепевы марксизма

В трех своих программных работах, изданных в 1974–1975 гг., Дэн Сяопин пытался выхолостить из указаний председателя Мао их классовое содержание, тем самым лишив их революционного духа и революционной остроты. Хотя там содержатся многочисленные выдержки из Маркса, Ленина и Мао, но нет ни единого слова об указаниях Мао насчет борьбы против поползновений Коммунистической партии Китая в сторону капиталистического пути, насчет полной диктатуры пролетариата над буржуазией и насчет критики относительно буржуазных привилегий и их ограничений. Отбрасывание этих важных указаний Мао группа критиков из Пекинского университета и университета Цинхуа характеризует в опубликованной 13.08.1976 г. в газете

Жэньминъ жибао

статье как использование стратагемы 25. С ее помощью Дэн Сяопин, по их мнению, убивает сразу двух зайцев. Во-первых, сохраняет видимость приверженности марксизму, хотя на деле отошел от него. И, во-вторых, лишает «революционную линию председателя Мао» ее величия и силы (стратагема 19, см. 19–36).

В свою очередь, несколько месяцев спустя после ее падения в октябре 1976 г. (см. 22.11) «банду четырех» обвинили в использовании уловки с кражей балок и подменой столбов, поскольку те изъяли из марксизма-ленинизма и маоцзэдуновских идей сами их основы и заменили собственным ошибочным учением либо потому, что те, переняв революционные призывы, выхолостили их, подсунув вместо них «собственный товар»

(Жэньминь жибао,

31.10.1976; 30.11.1976; 11.01.1977; 8.04.1978). Если говорить конкретно, то «банда четырех», как пишется в

Жэньминь жибао

7.01.1979 г., использовала стратагему 25 против Хэ Луна (1896–1969), одного из создателей китайской Красной армии, после 1949 г. занимавшего пост вице-премьера [т. е. заместителя председателя Госсовета] Китайской Народной Республики и крупного руководителя по делам спорта (см. 16.17). Его безжалостно травила «банда четырех». Премьер-министр Чжоу Эньлай (1898–1976) спрятал его в надежное и спокойное место. Однако Линь Бяо (см. 16.16) и Цзян Цин (см. 22.11) не успокоились. Они создали особую следственную группу, передав туда все касающиеся его сведения. А затем они использовали способ «кражи балок и замены столбов», выдав некую медсестру за врача пекинского гарнизона и заменив ею постоянно лечащего Хэ Луна врача. Что в точности произошло после такого использования упомянутой стратагемы 25,

Жэньминь жибао

не сообщает. Она лишь сетует на «безвременную кончину» Хэ Луна.

25.15. Бил Клинтон и его сомнительная «половая связь» с Моникой Левински

Знатоком риторической подмены балок и колонн был Сократ (около 470–399). Он вводил некое слово или фразу с определенным значением, чтобы затем, получив требуемое высказывание, незаметно подменить словоупотребление таким образом, чтобы данное высказывание предстало противоречивым или бессмысленным либо обрело совершенно иной смысл. Поэтому не все были друзьями Сократа, ведь перелицовка слов не всегда приветствуется. Даже западная пресса в этой связи порой вспоминает о Конфуции, предупреждавшем, что упадок порядка начинается со смешения понятий. Здесь идет речь о «подмене понятий», «смешении понятий», «фальсификации терминологии» и о «злостном передергивании» («Сказка о «неолиберализме».

Новая цюрихская газета, 11–12.1998, с. 21)

, об «отравлении языка» (Бильд. Гамбург, 6.07.1990, с. 2) или о «злоупотреблении языком» (Эрнст Цинцера (Cincera),

Deutsch nach Marx: ein kleines Handbuch über dit missbrauchte Sprache

(«Немецкий по Марксу: небольшое пособие по злоупотреблению языком»). Лугано, 1983).

«Юридическое истолкование зачастую предстает попыткой перехитрить законодателя», — сказал в разговоре со мной 23.02.1995 г. Клаудио Солива (Soliva), экстраординарный профессор истории права и частного права Цюрихского университета. Хотя сам текст остается неизменным, меняют его содержание новым истолкованием буквы закона. Замена балок и столбов в таком случае обсуждается открыто, взвешиваются все «за» и «против». Новые условия делают неизбежной такую замену прежде всего в тех случаях, когда затруднительно или не позволяет время пересмотреть нужные статьи закона. Вовсе не обязательно, что старые добротные балки и столбы подменяют трухлявыми. Это могут быть новые, даже, пожалуй, еще лучшие балки и столбы. Тем самым сохраняется действующий закон и вместе с тем с соблюдением закона удается совладать с возникшей новой ситуацией. В стратагемном отношении подобное приспособление закона через его истолкование с этической точки зрения предстает стратагемой услужения, а с исполнительской, как правило, не стратагемой обмана, а стратагемой извлечения выгоды. Используется «иллюзорный мир слов» (Людвиг Амманн (Ammann): Tages-Anzeiger.

Цюрих, 15.09.1998, с. 63), т. е. их многозначность.

«В редчайших случаях законодатель изъявляет желание точных формулировок», — поведал мне 11.05.1998 Эдвард Э. Отт (Ott), автор книги

Juristische Dialektik

(«Юридическая диалектика») (2-е изд. Базель, 1995). Значительно чаще законодатель сознательно выбирает многозначные слова из-за страха, как бы точные формулировки не разбудили спящую собаку. А впрочем, у всякого слова весьма неопределенная область употребления. Лишь немногие выражения обеспечивают такую твердую основу, как «излюбленные слова римских первосвященников: «ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь» [Мф., 16:18]»

(Шпигель.

Гамбург, № 2, 1998, с. 132).

Разгоревшийся в США в 1998 г. на глазах всей общественности связанный с истолкованием и перелицовкой спор вращался вокруг вопроса, равносилен ли секс без прямого проникновения, например, оральный секс, «половой связи» [согласно одному из юридических определений «сексуальными отношениями» называются такие отношения, которые ведут к зачатию]. Билл Клинтон отрицал «неподобающую связь» со стажеркой Белого дома Моникой Левински. С его точки зрения, собственно половое сношение являлось несущей балкой затронутого выражения, но не по мнению его критиков, обвинявших Клинтона в «казуистике»

(Новая цюрихская газета,

16.09.1998, с. 3). Обхождение Клинтона с выражением «половая связь» рассматривалось его противниками как использование стратагемы 25 в качестве уловки бегства. И, очевидно, чтобы пресечь уловку Клинтона, палата представителей США 11 сентября 1998 г. постановила выложить в Интернете [455-страничный] отчет [государственного обвинителя по делу Моники Левински Кенетта] Старра со всеми интимными подробностями.

25.16. Удержать социалистические реформы и открытость от скатывания на буржуазные рельсы

От превратного истолкования «курса реформ и открытости» предупреждает

Жэнъминъ жибао

за 24.04.1991; «Реформа и открытость — наш неизменный курс. Мы не свернем с намеченного пути, мы даже должны углубить саму реформу и расширить нашу открытость. Вопрос состоит в том, чтобы не упустить из виду сторонников буржуазной либерализации. Они хотят в самом курсе на реформы и открытость выкрасть балки и подменить столбы с тем расчетом, чтобы, прикрываясь нашим курсом на реформы и открытость, добиваться своих политических целей. Очевидно, что проведение нашего курса на реформы и открытость будет тем успешней, чем решительней и настойчивей мы выступим против буржуазной либерализации».

Жэнъминъ жибао

берет здесь под прицел те потуги, что направлены на перелицовку курса на «реформы и открытость» в понимании Коммунистической партии Китая, а именно в качестве средства по усилению Китая под руководством КПК, наполнение самого курса антикоммунистическим содержанием, чтобы вынудить его в действительности работать против КПК (см. также 33.5). В частности, авторам дважды показанного по китайскому телевидению фильма «Плач по реке [Хуанхэ]» вменялось в вину превратное истолкование курса на «реформы и открытость».

Подобного рода пояснения, где «разоблачаются» с позиции стратагемы 25 махинации с изложением существа дела, идей, представлений и программ, особенно участились в период «культурной революции» (1966–1976) (см. 25–14). Авторы таких пояснений равнялись на Мао, который еще в 1940 г. подобным образом заклеймил направленную против коммунистов «уловку с кражей балок и заменой столбов» [ «О новой демократии» (январь 1940):

Мао Цзэдун.

Избранные произведения, т. 2. Пекин, 1969]. Но и вне связи с политикой в китайской прессе встречается выражение для стратагемы 25. Например, пекинская

Рабочая газета [Гунжэнъ жибао],

печатный орган Всекитайской федерации профсоюзов, 15.08.1995 г. подвергла резкой критике один из методов лечения, предлагавший использовать так называемую «жизненную силу (ци)». «Здесь выкрадывают балки и подменяют столбы, — негодует обозреватель. — Достойный уважения «цигун» лишается поборниками данного способа лечения своего важного содержания, и те набивают его ненаучными суевериями. Затем они начинают навязывать под вывеской «цигун» его суррогат».

25.17. Демократия в Китайской Народной Республике

«Без демократии невозможен ни социализм, ни модернизация», — заявляет Цзян Цзэминь, глава китайской державы и Генеральный секретарь КПК,[343] говоря о будущем Срединного государства. Является ли это признанием высшим китайским руководителем одной из основополагающих западных ценностей? Разумеется, Цзян Цзэминь использовал слово «демократия» не в том смысле, как это понятие воспринимают на Западе

(Вельтвохе.

Цюрих, 18.09.1997). Подобно упомянутому уже юридическому толкованию, здесь тоже имеет место использование стратагемы 25, однако не ради обмана, а в качестве уловки. Слово западного происхождения переносится на иную культурную или идеологическую почву и наполняется там отчасти иным содержанием. Китайское слово «миньчжу», выступающее переводом понятия «демократия», имеет древнее происхождение. Исконно оно означало «правитель народа». Уже это традиционное китайское слово посредством стратагемы 25, перенимая западное понятие «демократия», обновило свой смысл и стало означать «народоправство». «Народ» в сино-марксистском смысле охватывает не всех китайских граждан, а лишь верноподданных. «Демократия» в приведенной выше цитате, таким образом, употреблена в достаточно ограниченном смысле. Из равнозначности слов в словаре нельзя выводить равнозначность понятий, где под «словом» понимается внешняя языковая оболочка, например, «демократия» или «миньчжу», а под «понятием» — невидимое, скрытое за этой оболочкой духовное содержимое.

«Демократия», между прочим, и на Западе употребляется в стратагемном ключе. Была ли, например, в Швейцарии «демократия» без права женщин на голосование, которое было им дано лишь в 1971 г.? Затем, была ли Англия 30-х гг. XX столетия «демократической», как нам твердят об этом? К выборам допускались лишь 45 млн. британцев метрополии, тогда как полмиллиарда жителей Британской империи в них не участвовали. Вплоть до возвращения Гонконга Китаю (1 июля 1997) население Гонконга не допускалось к выборам в нижнюю палату британского парламента, а поэтому было лишено права голоса при утверждении британского премьер-министра, который тем не менее на вполне законной, «демократической» основе решал с китайцами судьбу Гонконга.

25.18. «Китай» и три «нет» американского президента Клинтона

«Балки» и «колонны» внутри здания порой удаляются вовсе не обдуманно, а исчезают по причинам, не зависящим от нас. Так, в 1949 г. гоминьдановское правительство было вытеснено на Тайвань, где оно продолжало править не как правительство Тайваня, а в качестве правительства «Китайской Республики».

Китайская Республика была основана в 1911 г. Сунь Ятсеном, придя на смену 2000-летней империи. На материковом Китае Мао Цзэдун (1893–1976) 1 октября 1949 г. провозгласил создание Китайской Народной Республики, Однако ограниченная одним Тайванем «Китайская Республика» вплоть до 1971 г. представляла в ООН весь Китай в качестве постоянного члена Совета Безопасности. Иначе говоря, все делалось так, словно за вывеской «Китайская Республика», по меньшей мере с правовой точки зрения, возвышались «балки» и «колонны» всего Китая. Лишь в 1991 г. Тайвань отказался от притязания быть единственным представителем Китая. Но уже с 1971 г. Китайская Народная Республика становится представителем Китая в ООН вместо Тайваня.

Подобно случаю с Тайванем, Слободану Милошевичу тоже было выгодно называть свое государственное образование не «Сербией», а по-прежнему «Югославией». Сохранив старую вывеску, он смог притязать на определенные «балки» и «колонны», иначе говоря, имущество в виде вооружения своего предшественника Югославии, которое иначе досталось бы другим странам-наследницам; кроме того, он приобрел благосклонность стран третьего мира, помнящих о роли Югославии Броз Тито в движении неприсоединения. Для Китайской Народной Республики Сербия не в последнюю очередь благодаря сохранению прежнего названия представлялась наследницей бывшей Югославии. В отличие от стратагемы 14 при подобном использовании стратагемы 25 оживляется не что-то отжившее вселением новой души, а продолжает существовать, пусть и частично изменившись изнутри, внешняя оболочка, убеждая нас в существовании прежнего внутреннего содержания.

Возвращаясь к сказанному, в китайской прессе Тайвань то и дело упрекают в «краже балок и замене столбов»

(Жэнъминь жибао,

зарубежное издание. Пекин, 30.06.1994, с. 5). Здесь, среди прочего, речь идет о формулировке, выработанной в ходе визита Никсона в Китай и обнародованной 28 февраля 1972 г. в совместном «шанхайском коммюнике», согласно которой «существует только один Китай, Тайвань является частью Китая». Сама формулировка обдуманно делалась расплывчатой («pragmatically obscure»; см. Антони Дамато (Damato). «Purposed Ambiguity as International Legal Strategy: The Two China Problem» («Преднамеренная неопределенность как международная правовая стратегия: проблема двух Китаев». Ежи Макарчик (Makarczyk) [Ред.].

Theory of International Law at the Threshold of the 21st Century

(«Теория международного права на пороге XXI века»). Гаага, 1996, с. 109 и след.).

Из-за этой неопределенности между Тайванем и Китайской Народной Республикой не прекращается спор. Последняя убеждена, что «Китай» представляет исключительно Китайская Народная Республика, а Тайвань является ее частью. «Пекинские власти приравнивают «Китай» к Китайской Народной Республике, при любом случае не уставая повторять об этом на международной арене. Вода камень точит: все большее число людей в мире… под «Китаем» подразумевают КНР. Подобное смешение понятий таит в себе угрозу словесного присоединения (verbal Annexion) Тайваня Китайской Народной Республикой» (Тильман Арец (Aretz). «Нет словесному присоединению»:

Freies China (Свободный Китай)

[кит. «Цзыю чжунго пинлунь», на рус. яз. выходящий с 1994 г.), с 2000 г. именуемый

Тайвань сегодня

(кит. «Тайбэй пинлунь», на рус. яз.

Тайбэйская панорама)].

Тайбэй, май / июнь 1997, с. 3). На Западе то и дело попадают в расставленную Китаем словесную ловушку, привыкая к неверной мысли, что «Китай» исключительно относится к КНР (Бернард Т. К. Джоэй (Joei). «Western Press Falls Victim to Pekings Semantic Trap» («Западная пресса становится жертвой пекинской словесной ловушки»):

The Free China Journal

[выходящее с 1964 г. еженедельно на восьми страницах англоязычное издание газеты

Свободный Китай

(кит. «Цзыю чжунго цзиши бао»)].

Тайбэй,

9.05.1997, с. 6). С точки зрения Тайваня, в «одном Китае» существуют два политических образования: Китайская Народная Республика на материковой части Китая и Китайская Республика на Тайване. Поэтому «один Китай» следует понимать в культурно-географическом смысле. Тем самым из понятия «один Китай» удаляются политические «балки» и «столбы» или же заменяются приемлемыми для Тайваня «балками» и «столбами». С истолкованной таким образом формулировкой «один Китай» тогда соглашаются и тайваньские политики, например, вице-президент Лянь Чжань [род. 1934] (см.:

Ces Échos de la République de Chine

[выходящее с 1968 г. каждые десять дней на четырех страницах франкоязычное издание газеты

Свободный Китай

(кит. «Цзыю чжунго цзиши бао»)]. Тайбэй, 21.07.1998, с. 1; см. также:

The Free China Journal.

Тайбэй, 10.09-1999, с. 6). Совершенно иного взгляда придерживались тайваньцы, собравшиеся 25 июня 1998 г. перед неофициальным представительством США на Тайване с плакатом.· «Мы не китайцы. Мы не принадлежим Китаю. Тайвань будет независимым государством»

(Taiwan aktuel

[выходящий с 1992 г. примерно два раза в месяц на немецком языке журнал представительства Тайваня в Германии]. Мюнхен, 30.06.1998, с. 1).

В ходе своего визита в КНР (25.06—3.07.1998 г.) американский президент Билл Клинтон 30 июня в Шанхае сказал следующее: «Мы не поддерживаем независимости Тайваня. Мы не поддерживаем лозунга «двух Китаев»; иначе говоря, один Тайвань, один Китай. И мы не считаем, что Тайвань должен быть членом организации, для которой обязательна собственная государственность». Тем самым Билл Клинтон «вызвал ликование у хозяев» (Матиас Насс (Naß):

Цайт.

Гамбург, 9.07.1998, с. 6), поскольку «в соответствии с желанием китайских властей согласился на формулу трех решительных «нет» («Шанхайское коммюнике — клинтоновский вариант».

Новая цюрихская газета,

4–5.07.1998, с. 3). Китайские власти выбирают удобный момент для расстройства «стратагемы» Тайваня касательно формулы «одного Китая».

25.19. «Малый Тибет» и «большой Тибет»

Подобно тому, как формулировка «один Китай» укрепляется то одними, то другими балками и столбами, слово «Тибет» тоже оказывается предметом стратагемы 25. КНР упрекают в «административной уловке», к которой там прибегли при создании Тибетского автономного района 9 сентября 1965 г., вследствие чего «Тибет» ужался до размеров исконных земель [Центрального Тибета: вытянутые по долине реки Цангпо области] Уй и Цзан, а его население сократилось с шести миллионов до 1, 65 млн. человек (Александр Силлаба (Syllaba).

Tibet — sein stilles Sterben

(«Тибет — его тихая кончина»). Цюрих, 1992, с. 23, 96). Расположенный внутри КНР Тибетский автономный район со столицей Лхасой занимает примерно 1,2 млн. кв. км, что равно площади Франции, Испании и Германии, вместе взятых. Однако, когда далай-лама и его приверженцы говорят о «Тибете», они обычно подразумевают под этим не «малый Тибет» (Силлаба, с. 23), а притязают на земли, занимаемые некогда Тибетской империей VII–IX вв. (Андреас Грушке (Gruschke). «Демография и этнография в горном Тибете».

Geographische Rundschau.

Бра-уншвейг, май, 1997, с. 282). К «Тибетскому автономному району» находящиеся в изгнании тибетцы, таким образом, причисляют нынешние китайские провинции Ганьсу, Юньнань, Цин-хай и Сычуань или их части, так что после отмены вменяемой китайцам в вину перелицовки понятия «Тибет» возник «большой Тибет» (Грушке,

там же),

занимающий площадь свыше 2,4 млн. кв. км.

25.20. Обычный пограничный контроль или ограничение свободы передвижения?

Китайские внешнеполитические обозреватели используют стратагему 25 чаще всего для описания того, как обходятся с текстами или понятиями, порой даже назойливо вмешиваясь в дела иных государств.

Некоторые неправительственные организации использовали уловку с кражей балок и подменой столбов, истолковывая обычный пограничный контроль как ограничение свободы передвижения, сетовал 9.08.1995 г. Ли Баодун, китайский представитель на совещании, созванном в Женеве в рамках Комиссии ООН по правам человека, имея в виду тибетский вопрос

(Жэньминь жибао,

11.08.1995).

Во времена китайско-советского противостояния в использовании стратагемы 25 главным образом обвинялся как раз Советский Союз. Из документов Конференции неприсоединившихся стран в Коломбо, как пишет пекинская

Жэнъминъ жибао

от 6.09.1976, советское телеграфное агентство ТАСС, как и советские печатные издания, выбросило большие куски текста, противоречащие взглядам СССР. Так, в Советском Союзе не был обнародован текст, где говорилось, что движение неприсоединения выступает «против империализма во всех его проявлениях и против иноземного господства любого рода», а также «против политического, экономического и идеологического давления со стороны крупных держав». Там лишь в общих словах упоминалось об антиимпериалистической, антиколониальной, антирасистской и антисионистской направленности документов конференции. Приводя место, где неприсоединившиеся страны выступают за «мир и международную безопасность и разрядку напряженности», опускают при этом места, в которых неприсоединившиеся страны называют основные причины угрожающей делу мира и безопасности напряженности. Таким вот образом советское телеграфное агентство, подытоживает

Жэньминь жибао,

«выкрадывает балки и подменяет столбы», выхолащивает сам дух конференции в Коломбо, одновременно подбором цитат из заключительных документов конференции неприсоединившихся стран бессовестно втискивая туда свои собственные ревизионистские штучки.

В другой статье

Жэнъминъ жибао

упрекает Советский Союз в нежелании открыто выступить на сессии ООН по морскому праву против создания особых экономических зон. Вместо этого СССР попытался «выкрасть балки и заменить столбы» и таким постыдным способом лишить самой сути институт особых зон с целью, чтобы и дальше грабить морские ресурсы других стран и осуществлять морскую экспансию

(Жэньминь жибао.

Пекин, 29.08.1976).

Не избежали нападок по поводу предполагаемого использования стратагемы 25 и японцы. Ссылаясь на японского кинорежиссера Ямамото Сацуо,

Жэнъминъ жибао

от 8.08.1982 упрекает японский фильм «Дай Нихон тэйкоку» («Великая Японская империя») в коварной краже балок и подмене столбов. Ведь тот представляет захватническую войну Японии против Кореи, Китая и Юго-Восточной Азии как вынужденную меру, на которую должна была пойти Япония ради самосохранения.

25.21. Американская ворожба над числами

Уже в самом названии, а затем и в тексте своего комментария Гу Пин упрекает американский еженедельник

Ньюсуик

(Newsweek) в «краже балок и замене столбов», проделанных в статье «The Neighbors are Restless» («Беспокойные соседи», 17.07.1995, с. 20 и след.). При вычислении доли затрат китайцев на вооружение во всеобщем валовом продукте

Ньюсуик

исходил из крайне завышенной оценки в 5,4 %. Согласно китайским данным, эта доля в 1994 г. составляла 1,3 % (отдел печати при Госсовете КНР: «Контроль за вооружением и разоружение в Китае».

Пекинское обозрение.

Пекин, № 48, 28.11.1995, с. 18). Для соседних стран

Ньюсуик

устанавливает эту же величину в пределах от 1,6 % до 3,6 % (см.:

The Balance of Power, там же,

с. 22). Но затем

Ньюсуик,

сообщая китайские данные, меняет методику расчета. Величина валового китайского продукта дается согласно обменному курсу, а величина затрат на вооружение — согласно реальной покупной способности китайской денежной единицы. Тем самым

Ньюсуик

умудрился четырехкратно увеличить китайские затраты на вооружение. Пойти на такую подтасовку

Ньюсуик

побудило желание подкрепить утверждение о «китайской угрозе»

(Жэньминь жибао.

Пекин, 28.07.1995, с. 7).

25.22. Осел в львиной шкуре

«Вряд ли кто-то в мире сомневается в ведущей роли Америки», — утверждают на Западе («Европа под крылом США: за и против мира по-американски».

Новая цюрихская газета,

25.05.1998, с. 25). Когда с середины 60-х гг. на Генеральной Ассамблее ООН провалили ряд предложений США в области прав человека, а также по урегулированию ближневосточной проблемы, слова «в мире» из вышеприведенной цитаты, безусловно, грешат против истины. Обзор китайской прессы показывает, что, например, Китай не признает «ведущей роли Америки». «Хотя в мире и осталась единственная мировая держава, она все же не в состоянии управлять всем миром». Эти слова индийского президента Кочерила Рамана Нараянана (род. 1921)

(Цайт.

Гамбург, 10.09.1998, с. 12), похоже, свидетельствуют, что и Индия считает себя неподвластной США с населением, «составляющим лишь 4 % жителей Земли»

(Пекинское обозрение.

Пекин, № 48, 1.12.1998, с. 8), при этом президент добавил: «В различных частях мира имеются иные значительные властные центры… В предстающем перед нами мировом порядке… народы мирно живут бок о бок, не нуждаясь в заправляющей всем единственной силе, для чего сам мир слишком уж велик».

Вместе с тем приходится видеть, как западные круги не устают говорить о «мире», подразумевая под ним исключительно Запад или отдельные западные страны. Этим кругам необходимо напомнить, что «весь мир никак не сводится к западному миру» (Бернар Гетта (Guetta):

Le Temps.

Женева, 4.09.1998, с. 15). Когда американец Дэвид Биндер (Binder) заявляет, что немцы «дважды принесли несчастье миру»

(Шпигель.

Гамбург, № 2, 1998, с. 40), то следует напомнить, что во Второй мировой войне не Германия напала на Китай, а Япония, и это произошло еще в 1937, если не в 1931 г. Или же Китай не относится к «миру»?

Со стратагемной точки зрения в такого рода цитатах и иных заверениях «мировой общественности» у слова «мир» выкрадывают балки и меняют

столбы. Juristische Weltkunde

(«Юридический мировой вестник») — название вышедшего в 1990 г. пятым изданием во Франкфурте-на-Майне справочника, где среди статей вы не найдете ни одного китайца, индийца или японца и ни одного упоминания о каких-либо азиатских правовых институтах. Слово «мир», которое все же охватывает собой весь земной шар и все человечество, здесь подчищено и сведено к одной-единственной части света. Такое использование стратагемы 25 можно охарактеризовать понятием «totum pro parte», что означает «целое вместо части» (подробнее см. 25.24). В западной, как и китайской художественной литературе это довольно известный и законный прием: «Порой держава олицетворяет столицу или династия — императора» (Гюнтер Дебон (Debon),

Chinesische Dichtung: Geschichte, Struktur, Theorie

(«Китайская художественная литература: история, устроение, теория»). Лейден, 1989, с. 174). Но в качестве языковой уловки в политическом рассуждении за обозначением целого его частью скрывается определенный расчет в целях

запугивания: например, когда утверждают, что некий «всемирный конгресс» осуждает Швейцарию за ее поведение во время Второй мировой войны; в действительности большинство государств-членов ООН никогда ни на одной ассамблее не осуждало Швейцарию по какому-либо поводу, так что «мир» никогда не выступал против этой страны;

упрощения: лишая слова вроде «мира» полного содержания и сводя его к одному Западу, делают земной шар как бы прозрачным, пребывая тем самым в наивном заблуждении, что управляются с ним;

умаления: например, чтобы не называть прямо вещи своими именами, т. е. вместо слов «нерожденный ребенок» или «нерожденный человек» говорят «неродившаяся жизнь», обозначая тем самым все неродившиеся существа, включая неродившихся головастиков и жирафов; ради терминологического равноправия следовало бы вместо «женщины» говорить «урожденная жизнь»;

драматизации: например, когда после всенародного голосования Швейцария отказалась вступать в Европейское экономическое сообщество, раздались голоса: «Юридически — так решил швейцарский народ — мы не принадлежим Европе»

(Unireport der Universität Zürich: Wissensmarketing

(«Университетский отчет Цюрихского университета: сбыт знаний»). Цюрих, 1995, с. 12). «Нет» плану Евросоюза здесь предстает как решение о непринадлежности Швейцарии к Европе (около 10,5 млн. кв. км,

Энциклопедия Брокгауза,

т. 6. Мангейм, 1988, с. 628), которая посредством стратагемы 25 переиначивается и сводится к Евросоюзу (3,2 млн. кв. км,

Der Fischer Welialmanacb 2000. Франкфурт-на-Майне,

1999, с. 1043). Вот так, хотя «как раз нынешняя Европа не сводима к странам Евросоюза» (Передовица:

Новая цюрихская газета,

3–4.10.1998, с. 1);

приукрашивания: например, насколько известно, ни один из посвященных «европейской» правовой истории труд не занимался подробно карательными правовыми порядками, которые насаждали в своих колониях европейские державы и которые отчасти сохраняются и доныне, так что вряд ли кому-либо в Европе известно, что, например, наказание палками в Сингапуре идет от англичан, а в Гонконге те отказались от него лишь в 1991 г.; естественно, посредством такой перелицовки очистившаяся от своих колоний «малая Европа» являет нам величественную европейскую правовую историю;

причесывания под свою гребенку взглядов глубинки (provinziell): когда, например, Сибилла Теннис (Tönnies) пишет, что «международное правосознание» собирается отказаться от принципа «равного суверенитета народов (Nation)» и «заменить его универсалистским принципом, ставящим права человека [см. 25.23] выше суверенитета» («Не взирая на народ» (Nation).

Франкфуртер альгемайне цаитунг,

4.07.1996, с. 33), то, как показывают неустанно повторяющиеся высказывания Генеральной Ассамблеи ООН в пользу суверенного равноправия народов, выражение «международное правосознание» явно подразумевает в своем перелицованном значении исключительно правосознание западных государств, представляющих лишь пятую часть мирового населения; наивного читателя вводят в заблуждение, будто весь мир думает подобно Западу;

уклонения от ответственности за «вымаранное» (Wegretuschierte): например, когда отстаивают человеческие права, за исключением тех, что не относятся к так называемому «ядру» (см. 25.23); когда, например, слово «Запад» употребляют как синоним добра, правды и красоты, а марксизм-ленинизм — господствующую в КНР идеологию — не признают как нечто сугубо «западное» и поэтому хотят «озападнить» Китай.

Порой мы имеем дело с обычным чванством. «Чудесные лучи идей Мао Цзэдуна освещают весь Китай и весь мир», — упоенно славословил Яо Вэньюань (см. 22.11) во время «культурной революции»

(Яо Вэньюань.

Комментарий к двум книгам Тао Чжу [ «Пин Тао Чжу дэ лян бэнь игу»]. Пекин, 1967, с. 84). Но и европейцы не прочь польстить своему самолюбию, величая Наполеона «властителем мира»

(Шпигель.

Гамбург, № 2, 1998, с. 28). Наполеон же никогда не видел ни Китая, ни Индии, ни Америки. «Немцев не причислишь к наиболее любимому народу этой земли»

(Новая цюрихская газета,

4.04.1998, с. 52): если «земля» означает западные страны, то сказанное верно, однако четырем пятым человечества в Азии, Африке и Латинской Америке немцы совершенно безразличны. Данное замечание с соответствующими изменениями применимо и к следующему хвастливому заявлению: «Как важно, чтобы мир избавился от своего недоверчивого отношения к Швейцарии»

(Новая цюрихская газета, 25–26.07.1998, с.

70). Ко всякому, кто заговорит о «мире», нужно внимательно прислушаться, чтобы понять, ведет ли он речь обо всем мире или же подразумевает только Запад. В последнем случае следует различать простую необдуманность или стремление скрыть за величественным словом узость взгляда, а затем поразмыслить, с какой стати здесь прибегают к стратагеме 25.

Вообще-то, пожалуй, не мешало бы западным странам с большей осмотрительностью выбирать слова и не вести себя, руководствуясь девизом «Озападнивание (Westernismus): мы повсюду» (название статьи Рюдигера Тернера (Görner):

Новая цюрихская газета,

30.04.1998, с. 45). Иначе постоянно говорящий за всех, а на деле думающий только в пределах Северной Атлантики, Европы или даже своего государства западный человек уподобится эзоповскому ослу. «Осел натянул львиную шкуру и стал расхаживать, путая неразумных животных. Завидев лисицу, он и ее хотел напугать; но та услышала, как он ревет, и сказала ему: «Будь уверен, и я бы тебя испугалась, кабы не слышно было твоего крику!» Так иные неучи напускной спесью придают себе важность, но выдают себя своими же разговорами».[346] [ «Басни основного эзоповского сборника». «Осел в львиной шкуре». «Античная басня». Пер. с греческого и латинского М. Гаспарова. М.·. Худ. лит., 1991].

25.23. Под лозунгом о всеобщем отстаивать свои особенности

На Западе только и слышишь о правах человека. Но стоит повнимательней присмотреться к тому, что понимают различные западные теории под «правами человека», выясняется, что всеобъемлющая концепция ООН по «правам человека» (см.

Харро фон Зенгер.

Концепция ООН прав человека… Грегор Пауль (Paul).

Die Menschenrechtsfrage: Diskussion über China…

(«Вопрос о правах человека·, разговор о Китае…»). Геттинген, 1998, с. 62 и след.), как бы на Западе на нее ни ссылались для видимости (pro forma), на деле (de facto) ее перелицевали посредством уловки «целое вместо части»: под выражением «права человека», которое собственно должно включать в себя всю совокупность прав человека, подразумевается лишь малая толика всей совокупности прав человека, а именно так называемое «ядро» человеческих прав, иначе «основополагающие» права человека. Это дает повод китайцам упрекать Запад в использовании стратагемы 25 (см., например,

Пекинское обозрение.

Пекин, № 1, 1992, с. 8). При этом китайцы прибегают и к положениям марксизма. «Буржуазная идеология и культура… выступает от имени всего общества, придавая себе всеобщий характер»

(Жэньминь жибао.

Пекин, 9.07.1989, с. 4).

Когда белые с их ограниченным из-за «просветительской спеси… миром белых» взглядом

(Роберт Шнеебели

(Schneebeli). Сияющий в сумерках: Томас Джефферсон в новом свете.

Новая цюрихская газета,

26–27.09.1998, с. 70) в американской Декларации независимости 1776 г. провозгласили, что «все люди созданы равными и наделены… неотъемлемыми правами, к числу которых относится право на жизнь, на свободу и на стремление к счастью», под «людьми» они понимали только себя, но не черных рабов, не индейцев, не белых женщин. То, что позже эти слои населения, ссылаясь как раз на всеобщность в страта-гемном ключе использованного слова «человек», завоевали и для себя права человека, скорее является плодом «хитрости разума» (см. 24.14), нежели продуманного замысла самих отцов-основателей США. Даже в конце XX столетия США упрекали, что для них «человек еще вовсе не человек» (Рудольф Аугштайн (Augstein):

Шпигель.

Гамбург, № 48, 1998, с. 34).

Провозглашая во время французской революции (1789) «Декларацию прав человека и гражданина», буржуазия хотя и говорила о «человеке» — целое вместо части, однако имела в виду лишь себя, да и то мужскую часть. Ведь женщины (как, впрочем, и негры) «согласно представлению эпохи Просвещения о человеке, будучи «недочеловеками», не входили в круг людей или граждан» (Карл Хайнц Бурмайстер (Burmeister).

Olympe de Gouges: Die Rechte der Frau 1791

(«Олимпия де Гуж: права женщины в 1791 г.»), Берн / Вена, 1999, с. 7). Упомянутая Олимпия де Гуж (1748–1793), в 1791 г. обнародовавшая дополняющую «Декларацию прав женщин и гражданок» (см. Пауль Ноак (Noack).

Olympe de Gouges. 1748–1793: Kurtisane und Kämpferin für die Rechte der Frau

(«Олимпия де Гуж. 1748–1793: Куртизанка и поборница прав женщин»). Мюнхен, 1992, с. 161 и след.; Ханнелора Шредер.

Olympe de Gouges: Mensch und Bürgerin

(«Олимпия де Гуж: человек и гражданка»). Ахен, 1995), в 1793 г. кончила жизнь на эшафоте. В том числе это была расплата и «за ее заступничество за права женщин… Лишь в 1945 г. во Франции за женщинами были признаны гражданские права» (Карл Хайнц Бурмайстер), указ, соч., с. 8). Вплоть до XX в. на Западе, при упоминании о правах «человека», не имели в виду цветных, которым сполна довелось вкусить «плодов» колониализма белых. Поскольку «человеком» признавался лишь белый, Запад под руководством США на Парижской мирной конференции весной 1919 г. отклонил предложение японцев о закреплении в уставе Лиги наций положения о расовом равенстве (см. Харро фон Зенгер. «From the Limited to the Universal Concept of Human Rights» («От ограниченной до всеобщей концепции прав человека». Вольфганг Шмале (Schmale) [Ред.].

Human Rights and Cultural Diversity

(«Права человека и культурное многообразие»). Гольдбах, 1993, с. 47 и след.).

Когда люди на Западе сегодня говорят о правах человека, они, как правило, подразумевают под ними «ядро прав человека» (подробнее см.:

Харро фон Зенгер.

Соображения о правах человека в свете китайских ценностей. Вальтер Швайдлер (Schweidler) [Ред.].

Menschenrechte und Gemeinsinn — westlicher und östlicher Weg?

(«Права человека и здравый смысл — западный и восточный путь?»). Санкт-Августин [Германия], 1998, с. 267 и след). Относительно так называемого «ядра» прав человека на Западе отсутствует некое «общее представление». Например, бывший немецкий президент Роман Герцог (Herzog) сюда относит лишь «три основополагающих права», а именно: право на жизнь [Всеобщая декларация прав человека, ст. 3], право на свободу от пыток

[там же,

ст. 5] и рабства

[там же,

ст. 4], а также право на защиту от произвольного лишения свободы

[там же,

ст. 9] (Роман Герцог. «Права человека».

Цайт.

Гамбург, 6.09.1997), с. 3) и, несмотря на подобное ограничение, имеет смелость утверждать, что выступает за «права человека» как таковые (см. также Фолькмар Дайле (Deile), «Начать с себя»:

Ai Info: das Magazin für die Menschenrechte

. Бонн, май, 1993, с. 12 и след.). Международная организация Amnesty International ратует еще за некоторые дополнительные права (см. Йорг Фиш (Fisch). «Многозначные права человека; обольщение словами».

Франкфуртер алъгемайне цайтунг,

6.09.1995, с. 5). Несколько больше прав человека к «ядру» причисляют в США.

Сводя права человека к некоему «ядру» и выделяя немногие, по-настоящему всеобщие права из огромного числа не принадлежащих к «ядру» и поэтому носящих относительный характер прав человека, на Западе многие права человека из тех, что провозглашены ООН, пытаются исключить из обсуждения касающихся [соблюдения] прав человека вопросов. Это, например, право на труд (Всеобщая декларация прав человека, ст. 23), право на выбор себе местожительства (указ, соч., ст. 13.1; см. 35.18), право на пищу (указ, соч., ст. 25.1), право на развитие (принято резолюцией 41/128 Генеральной Ассамблеи от 4 декабря 1986 г. 146 голосами «за», 1 [США] — «против» при 8 воздержавшихся, среди которых была и Германия), а также многочисленные общие права вроде права народов на мир (принято резолюцией 39/11 Генеральной Ассамблеи от 12 ноября 1984 г. 92 голосами «за», 0 — «против» при 34 воздержавшихся, среди которых Германия. На Западе, считающем себя, как мы видели, всем миром (см. 25.22), эти провозглашенные ООН права человека посредством уловки с «ядром» прав человека попросту улетучиваются. И все это несмотря на то, что ООН при всяком удобном случае подчеркивает неотъемлемость всех

прав человека, то есть гражданских, социальных, экономических, культурных, личных и совместных (Харро фон Зенгер. «Концепция ООН прав человека» (указ. соч., с. 83 и след.). То, что Запад использует против прав человека стратагему перелицовки, можно, между прочим, заключить из того, что осуществление некоторых из перелицованных прав человека, вроде права на развитие, выльется Западу в копеечку.

Поскольку на самом Западе нет единства по поводу «ядра» прав человека, ни одно из прав не застраховано от вылета из этого пресловутого «ядра». Так, право на свободное выражение своих убеждений [Всеобщая декларация прав человека, ст. 19] не относится к очерченному бывшим немецким президентом Романом Герцогом «ядру» прав человека. Важнейшие личные права человека, если они не подпадают ни под одну теорию «ядра», выпадают вовсе, как, например, закрепленное в ст. 11.1 Всеобщей декларации прав человека право любого, даже подозреваемого в терроризме, человека считаться невиновным [до тех пор, пока его виновность не будет установлена законным порядком путем гласного судебного разбирательства, при котором ему обеспечиваются все возможности для защиты]. Также и право человека на защиту от вмешательства в личную жизнь (указ, соч., ст. 12), о котором не устают твердить на Западе, постоянно нарушается вопиющим образом западными средствами массовой информации. Стоит западному политику с его «сведением неотъемлемых прав человека к признанному на Западе наиболее существенным «ядру» (Фолькмар Дайле, «Создадим всемирное гражданское общество».

Цайт.

Гамбург, 3.01.1997, с. 6) столкнуться с представителем страны третьего мира, не разделяющим западную теорию «ядра» прав человека, по поводу не входящего в это ядро права человека, он просто теряется, не зная, что делать» (см. 35.18). Тем самым при ближайшем рассмотрении западное использование стратагемы 25 в отношении прав человека оказывается вовсе не блистательным приемом, а сущим головотяпством. Поскольку западное подчеркивание отдельных прав человека побуждает представителей иных культур со своей стороны ставить превыше всего устраивающие их права, то подлаживание Западом под себя прав человека может обернуться в итоге против него самого.

25.24. TOTO [ЦЕЦЕ — целое вместо целого], ТОра [ЦЕча — целое вместо части], раТО [чаЦЕ — часть вместо целого], рара [чача — часть вместо части]

Когда означающее нечто целое слово относится ко всему целому, то такое словоупотребление именуют «totum pro toto» (целое вместо целого). Например, говоря «человек», подразумевают людей всех рас, обоих полов, рожденных и еще вынашиваемых и т. д.

Когда же обозначающее нечто целое слово используют для обозначения лишь какой-то его части, подобное словоупотребление, как уже говорилось, можно назвать «totum pro parte» (целое вместо части). Говоря, например, «человек», мы подразумеваем только мужчин, или исключительно белых людей, или же только родившихся и т. д.

Когда слово, означающее часть целого, используют для обозначения целого, такое словоупотребление называют «pars pro toto» (часть вместо целого). Скажем, «Адам» и «Ева» в западной культуре часто употребляют вместо слов «мужчина» и «женщина».

Когда же обозначающее часть слово используют для обозначения именно этой части, такое словоупотребление именуют «pars pro parte» («часть вместо части»). Например, такие слова, как женщина, мужчина, ребенок, старик, басконка и т. д.

Эти четыре латинских выражения можно кратко обозначить следующим образом: TOTO — вместо totum pro toto [ЦЕЦЕ — целое вместо целого], ТОра — вместо totum pro parte [ЦЕча — целое вместо части], раТО — вместо pars pro toto [чаЦЕ — часть вместо целого], pars pro parte — papa [чача — часть вместо части]. Исходя из этих сокращений, можно затем, если не претит вам игра слов, для особо частого употребления стратагемы 2 5 образовать глагол «TOpalisieren» [уЦЕчащать]: когда используют общие понятия или огульно о чем-то выражаются, однако подразумевают, исподволь перелицевав сами эти понятия или высказывания, совершенно определенные, строго очерченные вещи. Говорят «мы», а подразумевают «я».

Уже в Древней Греции противоборствующие стороны редко высказывали и защищали свои интересы, «не узаконивая их именем «целого», не ссылаясь на «целое» (Эгон Флайг (Flaig)). «Европа берет начало в Саламине».

Rechtshistorisches Journal. Франкфурт-на-Майне,

№ 13, 1994, с. 416). Томас Джефферсон (1743–1826), третий президент США, утверждал, что «Америка представляет интересы человечества, если преследует свои исконные интересы» (Эберхард Штрауб (Sträub). «Ради человечества и самих себя: решительное вхождение Америки в мир столетие назад».

Франкфуртер альгемайне цайтунг,

19–12.1998, с. 1).

Как раз в эпоху глобализации, особенно в западных кругах, нередко можно наблюдать уЦЕчащение. Прежде всего политики слишком часто взывают к общим идеалам или якобы общепризнанным принципам, преследуя в действительности сугубо собственные цели. Они ведут разговор о всеобщем, а их думы и действия носят местечковый или партийный характер. Так, например, говоря о правах человека, исключают оттуда социальные права. Выступают за право народов на самоопределение, но только если это не затрагивает их интересов. Когда был Советский Союз, советские политики выступали против колониализма вообще, но только не против советского.

В Атлантической хартии от 14 августа 1941 г. Черчилль, а затем присоединившийся к ней 24 сентября того же года Советский Союз отказывались от территориальных приобретений [ст. 1], признавали суверенные права и самоуправление тех народов, которые были лишены этого насильственным путем [ст. 3], право народов избирать себе форму правления [ст. 3] и т. д., но вскоре Черчилль объявил, что эти положения не относятся к Британской империи (см. Пол Гордон Лорен (Lauren). «First principles of racial equality» («Основы расового равенства».

Human Rights Quarterly.

Балтимор, т. 5, № 1, февраль 1983, с. 11). Позднее Сталин тоже не стал относить основное положение Атлантической хартии к советской державе. Во Второй мировой войне Запад боролся с «диктатурой», но не со Сталиным и за «свободу», но только за свободу Европы и Китая, а не Африки, Индии или Вьетнама от колониального гнета. На Западе выступают за «демократию», например, в Китайской Народной Республике, но не в Алжире или Саудовской Аравии и не во всемирном масштабе. «Демократия на Аравийском полуострове расстроила бы планы Америки… Для Запада идеалом на Ближнем Востоке служит не демократия, а стабильность» (Хейко Флоттау. «Черный день для арабов».

Базельская газета,

28.09.1999, с. 4). США ратуют за «точное выполнение резолюций ООН, когда они направлены против Ирака, но не против Израиля (Чжан Чжуцзи. «Рассмотрение двойного американского стандарта».

Жэньминь жибао.

Пекин, 16.03.1999, с. 6).

Во время войны в Косове (24.03–10.06.1999) на Западе ссылались на доктрину защиты прав человека «повсюду, где они нарушаются», в случае необходимости даже без мандата ООН и в нарушение действующих норм международного права об уважении государственного суверенитета и запрете на вооруженное вмешательство. Ведь дело шло о защите в качестве членов входящих в «мировое сообщество граждан» «граждан отдельного государства против своеволия собственного правительства» (Юрген Хабермас (Habermas). «Зверство и человечность».

Цайт.

Гамбург, 19.04.1999, с. 1). Британский премьер-министр Тони Блэр назвал «военное вмешательство для пресечения вопиющих нарушений прав человека и геноцида законным» («Британское одобрение косовского курса Блэра».

Новая цюрихская газета, с.

3). После войны в Косове американский президент Билл Клинтон пообещал «народам мира»: «Где бы вы ни жили, в Африке или в Центральной Европе, если кто-то будет преследовать ваших невиновных граждан и станет в массовом порядке убивать их из-за расовой принадлежности или вероисповедания и в наших силах будет остановить его, мы это сделаем» (Матиас Насс (Nass). «Стряпчие варварства».

Цайт.

Гамбург, 16.09.1999, с. 3). Этой «риторики универсализма, свойственной Западу», согласно которой «законы должны распространяться без исключения на всех» (Ханс Магнус Энценсбергер. «Поворот».

Цайт.

Гамбург, 22.04.1999, с. 49), в отношении напоминающего Косово «кровавого хаоса» в Восточном Тиморе («Восточный Тимор: азиатское Косово».

Бильд.

Гамбург, 11.09.1999, с. 12), «земного ада»

(Новая цюрихская газета,

13.09.1999, с. 1 и след.), после состоявшегося там 30 августа 1999 г. референдума в пользу независимости, уже не слыхать (см.: «Стабильность в Индонезии для США важнее независимости Восточного Тимора: пределы гуманитарного вмешательства Вашингтона».

Новая цюрихская газета,

10.09-1999, с. 1). «Главные блюстители нравственности войны в Косове Билл Клинтон и Тони Блэр сразу же поубавили прыти» («Восточный Тимор: «идет уничтожение народа».

Шпигель.

Гамбург, № 37, 1999, с. 201), так что вмешательство в Восточный Тимор согласно существующему международному праву лишь с «разрешения Джакарты» («Опоздавшая помощь в Восточном Тиморе».

Новая цюрихская газета,

13.09. 1999, с. 3) могло произойти («Совет Безопасности одобряет вмешательство в Восточный Тимор».

Новая цюрихская газета,

16.09.1999, с. 1). Когда же, наконец, войска ООН вмешались, Восточный Тимор лежал «в руинах» (Ричард Ллойд Пэрри (Parry). «Пожар».

Цайт.

Гамбург, 23.09.1999, с. 8).

«Косово и Восточный Тимор: подход с двойной меркой?» (Матиас Насс,

там же).

Не наивен ли сам вопрос, поскольку предполагает сначала снятие мерки различными метрами, а затем действие сообразно полученной мерке? А не происходит ли все так в первую очередь потому, что «внешняя политика определяется шкурными интересами» (Оливер Фарни (Fahrni). «Бойня в Восточном Тиморе: они ведали, чего им не делать».

Вельтвохе.

Цюрих, 16.09.1999, с. 7)? А нельзя ли истолковать различное отношение Запада к Косову и Восточному Тимору с точки зрения уЦечащения? Иначе говоря, вначале то или иное возникшее затруднение разбирают с позиции собственных интересов и определяют объект действия. Лишь затем, если это уместно, подходят с общей меркой к конкретным обстоятельствам. Ведь привлечение общей мерки и последующее оглашение по всему миру итогов снятия мерки сослужат службу при обосновании дальнейших действий и сокрытии истинных побудительных причин (см. 29.32). В другом случае ту же общую мерку засовывают в дальний ящик, если неподходящие результаты снятия мерки могут связывать руки, или же, сняв мерку, ее оказавшиеся невыгодными результаты поспешно кладут под сукно, либо меняют саму мерку. «Смотря по обстоятельствам США либо сильно выпячивают гуманитарный фактор», либо «просто не замечают его» («Бессилие ООН», читательская почта.

Новая цюрихская газета,

21.09.1999, с. 73).

Даже в Европе европейцы не соблюдали свой псевдоуниверсальный призыв «Нет геноциду!». Ведь «другая драма», приключившаяся с курдами в Европе, а именно «в Турции, ключевой державе НАТО, не была определена как гуманитарная… никто и не подумал ущемить там государственный суверенитет», тогда как свое вмешательство в Югославию НАТО оправдывала тем, что оно носит «гуманитарный» характер («Другая драма: итальянская газета

La Repubblica

(Рим) проводит сравнение».

Франкфуртер алъгемайне цайтунг,

27.03.1999, с. 2). «Курдам [в Турции] США постоянно отказывали в любой помощи, тогда как они молча терпели или даже поощряли сепаратистские действия албанцев в Косове» (Чжан Чжуцзи,

там же).

Основанием неблаговидного употребления нестратагемно-го чача-языка служит то, что ЦЕча-язык оказывает несравненно большее пропагандистское воздействие, обращаясь к значительно большей аудитории, нежели ограниченный чача-язык с присущей ему явной привязанностью к «узкому» кругу интересов. В противоположность этому всякий, па деле преследующий некий отдельный интерес, но делающий это якобы во имя величественных всеобщих идеалов и принципов, обеспечивает себе непререкаемое положение. Ведь многие, все еще верящие напыщенному красноречию, назовут немногих сомневающихся «циниками» или «пошляками» и не станут к ним прислушиваться. К тому же они поспешат защитить «борцов за общие благородные цели», когда их всеобщие требования разойдутся с их избирательными действиями, и объяснят это тем, что хоть их поведение и не соответствует их высоким устремлениям, но, во всяком случае, диктуется возвышенными идеалами.

А стоит заговорить с уЦЕчащителями о расхождениях между их велеречивыми словами и соответственно проистекающими из них всеобщими притязаниями их высказываний и убого узким кругом их действий, они пытаются выгородить себя напоминающими стратагему бегства доводами вроде того, что необходимо, наконец, хоть раз начать конкретно действовать, что необходим взвешенный подход, что никто не застрахован от лицемерия или что нельзя «переусердствовать» с тем или иным положением. Когда же сами уЦЕчащители затем станут жертвами подловившей их на слове «хитрости разума» (см. 24.14), бежать им будет уже некуда.

Столь же важную роль порой играет в паре со стратагемой 25 чаЦЕ-язык, когда в западных рассуждениях о правах человека запрет на пытки представляется как представительное право человека, посредством которого обосновывается всеобщая, независимая от культуры понятливость относительно прав человека. Выставление запрета на пытки в качестве права человека как такового может в понимании прав человека у неосведомленных людей обернуться выхолощенным представлением о правах человека. Ведь запрет на пытки хоть и может представлять собой образец личного, направленного против притеснения государства права, однако не в состоянии, например, охарактеризовать социальные, либо культурные, либо коллективные права человека. Упрек в коллективной вине зачастую основывается на хитроумном чаЦевании.

Вот еще пример: вызванные сенатором Маккартни в период так называемой «охоты на ведьм» (1950–1954) «чудовищные оскорбления и клевету берут как «часть вместо целого» ради развенчивания любой формы антикоммунизма» (Ганс Э. Тюч (Tütsch). «Маккартизм — мифотворчество в Америке».

Новая цюрихская газета, 5.08.1999, с. 5).

ЦЕЦЕ-язык можно употреблять в стратагемном и нестрата-гемном ключе. В первом случае отдельные части целого лишают балок и столбов до такой степени, что сами части растворяются в отвлеченном ЦЕЦЕ-слове. Перелицовка отдельных частей может зайти так далеко, что сами части полностью исчезнут. Понятие «советский человек» поглотило в себя русских, украинцев, грузин, чеченцев, узбеков, киргизов, калмыков, крымских татар, ингушей, турок-месхетинцев и всех прочих представителей находившихся под советской властью народов и языковым образом убрало их. Нередко такое случается в ходе перелицовки понятий, которая может закончиться даже попытками перелицовки самой действительности в соответствие с принципом ЦЕЦЕ, т. е. отдельные части лишаются собственного своеобразия до такой степени, что полностью растворяются в неком большем целом. Так, в соответствии с якобинской традицией во Франции с правовой точки зрения есть только французы и француженки и отсутствуют всякие меньшинства (см. ст. 2 Французской конституции [1958 г. с изменениями от] 25 июня 1792 г.[348]). Примеру французов следует Турция, где официально живут только турки и нет никаких курдов. Если бы Китайская Народная Республика переняла ЦЕЦЕ-понимание гражданства, то в Китае оказались бы одни китайцы и не стало бы, например, тибетцев и не были бы официально признаны языки национальных меньшинств. Да и само понимание человека, о котором ведет речь Всеобщая декларация прав человека, основывается во многом на устранении (Auskernung) отдельно существующих слоев населения: берется под защиту некий лишенный половой, расовой, национальной, религиозной и всякой иной принадлежности человек (Всеобщая декларация прав человека, ст. 1). Правда, ООН отвергает официально единственно превозносимое на Западе сугубо индивидуалистически-абстрактное ЦЕЦЕ-представление о человеке, согласно которому нам «как индивидам нужно равняться на «мировую культуру в «мировом сообществе» (Базой Брок (Brock), профессор ненормативной эстетики. Бильд.

Гамбург, 28.08.1999, с. 2) (см. также 35.18, 35.19), и ограничивает его признанием коллективных и культурных прав человека.

Использование нестратагемного ЦЕЦЕ-языка и мышление в его понятиях с соответствующим действием, хоть и ограниченно, практиковалось лишь ООН. Поэтому, пожалуй, ее и опасаются на Западе, а главный представитель в лице США в нарушение договора отказывается платить взносы (см. 19.25)!

25.25. Ясность посредством многозначности

Одной из отличительных особенностей языка, используемого предсказателями, является употребление неясных, расплывчатых, растяжимых, многозначных слов (см. также 20.19), пишут Эдна Афек (Aphek) и Ишай Тобин (Tobin) в своей книге

The Semiotics of Fortune-Telling

(«Семиотика предсказания») (Амстердам/Филадельфия, 1989, с. 46). Предполагаемые обстоятельства изображаются открытыми всем и при этом всеобъемлющим образом. Здесь привлекают общие слова и фразы вроде «нечто», «кто-то» или «некий вопрос», оставляющие лазейку выражения, вроде «возможно», «пожалуй», прописные истины типа «критика должна быть конструктивной» и всегда верные советы наподобие: «кто рано встает, тому бог подает».

Сказанное должно быть столь трудным для восприятия, чтобы клиент невольно из возможных значений выбрал те, которые делают сказанное осмысленным для него. Предсказатель, таким образом, сообщает любой наполняемый, пригодный каждому набор слов, куда всякий клиент, сам того не сознавая, собственноручно вставляет смыслообразующие для него «балки» и «столбы». Он убежден, что предсказатель сообщает их ему в словесной оболочке, удивляясь его сверхчувственным способностям. Нечто подобное может происходить и при графологическом (на основании почерка) заключении, которое из-за своего приблизительного языка допускает различные толкования.

25.26. «Печка, печка, тебе одной могу открыться!»

«Не всем пришлось по душе, что город Люцерн в 1332 г. вступал в Швейцарский союз. Некоторые лучше бы остались с австрийцами. Видя, что в открытом голосовании окажутся в меньшинстве, они решились на вооруженный заговор. Родовитые семьи столковались убить ночью сторонников лесных земель, а когда польется кровь, воцарится ужас и смятение, передать Люцерн австрийскому князю. Заговорщики, вооружившись, собрались, как было условлено, в ночь праздника ап. Петра и Павла в укромном месте у озера в кабачке портных. И так случилось, что один паренек, услыхав бряцание оружия, подслушал их разговор. Он страшно перепугался, когда те схватили его. Однако убивать мальчишку не стали, взяв с него клятву, что он ничего не расскажет их противникам. Парень, когда его отпустили, прибежал в кабачок мясников, где шло веселье, и поведал печке, где и зачем собралась вооруженная толпа и почему он не может ничего рассказать людям. «Печка, печка, тебе одной могу открыться, раз из-за данной клятвы ни с кем мне нельзя поговорить» — так повел он свою речь. Участники пирушки тотчас протрезвели и сообщили услышанное властям и горожанам, и зачинщики мятежа, счастливые, что добрались домой, были застигнуты при оружии или же узнаны по красным повязкам на рукавах и взяты под стражу. Ночью в лесные земли отправились послы, приведя с собой подмогу из 300 человек. Заговорщики же потеряли всяческое уважение».

Эту историю, известную в Швейцарии под названием «Лю-цернова ночь убийства», я заимствовал из книги

Sagen, Bräuche, Legenden aus den fünf Orten Lucern, Uri, Schwiz, Unterwaiden und Zug

(«Предания, обычаи, сказания пяти земель: Люцерн, Ури, Швиц, Унтервальден и Цуг» (Люцерн, 1862). Явно или подспудно печка присутствует и в преданиях о ночи убийства швейцарских округов Грюер [кантон Фрейбург], Цофинген [кантон Ааргау] и области Брейсгау [немецкой земли Баден-Вюртемберг]. Описанный выше заговор на самом деле был раскрыт 24 июля 1343 г. в Люцерне. Мальчишка поклялся заговорщикам «не проболтаться их врагам». Доверяя свою тайну исключительно печке, юноша внешне не нарушает данного им слова, но лишает его внутреннего смысла.

Схожим образом удается перехитрить в европейских сказках и преданиях своих мучителей принужденным к молчанию женщинам, поверяющим свои беды не людям, а предметам: Хе-лидона жалуется кувшину,[349] героиня из собрания сказок Базиле (1575–1632)

Пентамерон

— своей кукле, а Филомела

в Метаморфозах

Овидия (43 до н. э. — около 17 н. э.) сообщает о своем бесчестии вышитым узором.

25.27. Женщины из Вейнсберга

«Женской верностью» именуют развалины крепости близ Вейнсберга, города недалеко от Хайльбронна в земле Баден-Вюртемберг. И поныне там многие справляют свадьбу. «Император Конрад III [1093–1153], осадив Вельфа, герцога Баварского [1108–1139], не пожелал ни в чем пойти на уступки, хотя осажденные готовы были смириться с самыми позорными и унизительными условиями, и согласился только на то, чтобы дамам благородного звания, запертым в городе вместе с герцогом, позволено было выйти оттуда пешком, сохранив в неприкосновенности свою честь и унося на себе все, что они смогут взять. Они же, руководясь великодушным порывом, решили водрузить на свои плечи мужей, детей и самого герцога. Императора до такой степени восхитил их благородный и смелый поступок, что он заплакал от умиления; в нем погасло пламя непримиримой и смертельной вражды к побежденному герцогу, и с этой поры он стал человечнее относиться и к нему, и к его подданным» [Монтень. «Опыты», т. 1]. Об этом же сообщается в одном из преданий, собранных Людвигом Бехштайном (1801–1860). Происшедшее воспел в одноименном стихотворении и Готфрид Август Бюргер (1747–1794):

Вейнсбергские женщины

Где Вейнсберг? Где, скажите, он,

Где этот городочек,

В котором столько верных жен

И миленьких их дочек?

Когда придет жениться блажь,

О, девы Вейнсберга, я — ваш!


Однажды царственный Конрад

На город рассердился

И с целым табором солдат

У стен его явился,

Распорядился, как умел,

И лезть всем на стену велел.


Когда ж граждане — стар и мал —

Все приступы отбили,

Конрад сказать им приказал

(Причем в литавры били):

«Когда я город ваш возьму —

С мужчин всех головы сниму!»


Едва в обложенных стенах

Узнали суть воззванья —

На шумных стогнах и в домах

Послышались рыданья;

На рынке хлеб подорожал,

А ум того дороже стал.


Чуть смерклось, женщины гурьбой

Явились на ограде,

Спустились в лагерь боевой

И молят о пощаде;

Но им — на нежный их привет —

Был дан неласковый ответ:


«Что унесете на плечах,

С тем можете убраться,

А что останется в стенах,

Уж с тем вам не видаться!»

С капитуляцией такой

Оне вернулися домой.


Но лишь зарделся небосклон,

Ворота растворились

И вереницы верных жен

Пред кесарем явились,

Кряхтя под тяжестью мужей,

В мешках зашитых до ушей.


Против уловки хор льстецов

Напрасно возражает:

«Не поясняют царских слов!»

Конрад им отвечает:

«Отлично! Браво! Вот те на!

Когда б так думала жена?»


Простив мужей, их женам бал

Он задал с угощеньем,

Где каждый сердцем ликовал

И с тем же наслажденьем

Плясал с кухаркой и швеей,

Как с бургомистровой женой.


Где Вейнсберг? Где, скажите, он,

Где этот городочек,

В котором столько верных жен

И миленьких их дочек?

Когда придет жениться блажь,

О, девы Вейнсберга, я — ваш!

[ «Готфрид Бюргер и Рихард Фосс». Пер. Н. Гербеля. М., 1901, с. 31–32]


Хитрые женщины спасли своих мужей, «выкрав балки и заменив столбы» в обещании императора, согласно которому каждой женщине разрешалось «унести на плечах столько, сколько она могла осилить»

(Немецкие предания братьев Гримм. Вторая часть: Исторические предания.

Берлин / Лейпциг, 1914, с. 127 [предание № 493 «Die Weiber zu Weinsberg»]), т. е. придав им отличный от того, что вкладывал сам император, смысл. Император, естественно, имел в виду домашний скарб. Вольно или невольно, но ему пришлось, как пишет Адельберт фон Шамиссо (1781–1838), делать хорошую мину при плохой игре: «А Конрад усмехнулся: «Не то я обещал,/Но этот бабий фортель превыше всех похвал! / Мы верность обещанью обязаны хранить — /Ни канцлеру, ни войску его не отменить!» [стихотворение «Винспергские жены». Пер. Ю. Петрова. «Поэзия немецких романтиков». М.: Худ. лит, 1985, с. 123–124].

СОДЕРЖАНИЕ Харро фон Зенгер "СТРАТАГЕМЫ. О китайском искусстве жить и выживать"

Введение | Стратагема №: 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | Указатель имен| Примечания



ДЛЯ ВСЕХ, КТО ХОЧЕТ

  • научиться гибко обходить "нет" и "нет" превращать в "да"...
  • по полкам разложить многообразие уловок, техник, схем, приемов...
  • взорвать свой мозг креативом и разработать свою комбинацию психологического воздействия...
  • Тренинг "КРЕАТИВНАЯ МАНИПУЛЯЦИЯ. Искусство управления ситуацией и людьми"

    Добро пожаловать в мир КРЕАТИВНОГО ВЛИЯНИЯ!
    КРЕАТИВНАЯ МАНИПУЛЯЦИЯ: основные положения
  • Введение: жизнь, ситуации, манипуляция...
  • Манипуляция: какого она "ЦВЕТА"?
  • ИГРА на струнах человеческой души
  • ПСИХОЛОГИЯ СБЛИЖАЮЩЕГО ПОВЕДЕНИЯ
  • Психология "ДАТЬ-ВЗЯТЬ"
  • Техники сближающего общения
  • Социально-психологическая подстройка к партнеру по общению
  • Как заинтересовать своим предложением
    ПОДАВЛЯЮЩЕЕ ВЛИЯНИЕ: как и на чем любят играть любители обманывать, пугать, подавлять
  • Подавление АВТОРИТЕТОМ
  • ИНТРИГИ, подставы, шантаж
  • МАНИПУЛЯЦИЯ: обманы, уловки, хитрые ходы
  • Возведение в ценность: уловка Тома Сойера
  • Военные хитрости: 36 КИТАЙСКИХ СТРАТАГЕМ
  • ПРОВОКАЦИЯ, как метод психологического воздействия...
  • Провокация негативной реакции
  • Провокации по типу "СЛАБО ?"
  • Провокация -"полярная реакция"
  • НЕСТАНДАРТНЫЕ МЕТОДЫ воздействия
  • Резкий переход на личность
  • Как СБИТЬ С ТОЛКУ непонятным
  • КОМБИНАЦИЯ: основы, механизмы, ходы
  • КАК РАЗРАБОТАТЬ КОМБИНАЦИЮ
  • МАСКИ манипулятора: искусство перевоплощения и игры
  • ИСКУССТВО МАНИПУЛЯЦИИ и стратегическая психотерапия Милтона Эриксона
  • АНТИМАНИПУЛЯТОР. Искусство психологической игры
  • "КТО КОГО ИГРАЕТ" или уровни манипулятивной игры
  • Про ЛОЖЬ и про то, как распознать ложь
  • Креативные подходы в борьбе с криминалом от Глеба Жеглова
  • Глеб Жеглов "колет" Маньку Облигацию
  • Глеб Жеглов "колет" "Копченого"
  • Глеб Жеглов "колет" "Кирпича"
  • Глеб Жеглов "колет" "Ручечника"
  • телеграм
    ШКОЛА Психологического КИКБОКСИНГА

    Игры Виртузов
    Если эффективность - это способность достигать желаемого с минимальными затратами, то сверхэффективность - это способность достигать желаемого с максимальными эффектами. СВЕРХЭФФЕКТИВНОСТЬ – это красивые, оригинальные и супер эффективные решения там, где как будто этих решений и нет…
    Как развивать в себе такую способность? - просто ПОГРУЖАЕМСЯ в атмосферу СВЕРХЭФФЕКТИВНОСТИ...
    Социальный ИНТЕЛЛЕКТ = Жизненный УМ - система-механизм, которая осуществляет нашу жизненную эффективность, а именно - все оценивает, придумывает, продумывает..., а также, хорошо разбирается в людях, в жизни, в ее разнообразных ситуациях.
    Как думает социальный интеллект высокого уровня? И, как развивать в себе такую способность думать? - ответы на семинаре
    "СОЦИАЛЬНЫЙ ИНТЕЛЛЕКТ: думать, как гроссмейстер..."
    Если обычная манипуляция - это про то, как обманывать, провоцировать, пугать, подставлять..., то КРЕАТИВНАЯ МАНИПУЛЯЦИЯ - это философия ловкости, гибкости, находчивости... - это искусство, это театр нашей жизни - продуманные комбинации, оригинальные схемы и красивые ходы.
    Для всех, кто любит красивое, оригинальное и суперэффективное - тренинг
    "КРЕАТИВНАЯ МАНИПУЛЯЦИЯ: искусство управления ситуацией и людьми".
    ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ ИМПРОВИЗАЦИЯ (в контексте ситуационной эффективности) - во многом неосознанная способность человека действовать эффективно, по ситуации, когда сознание не особо утруждает разум, как надо или как не надо - четко сканирует постоянно меняющуюся ситуацию и выдает наиболее правильное решение.
    Хотите проверить, кто круче импровизирует по жизни? - устроим для вас Шоу -
    "ИГРЫ ВИРТУОЗОВ ЖИЗНИ"
    выездной тренинг
    реклама
    2010-2022 © Игорь Герасимов | Все права защищены | Копирование материалов только с указанием активной ссылки на источник